Возродим Мир из Пепла

Я тут же уставилась на Захарию, который тем временем вскинул бровь в мою сторону.

– Прости, Захария… – пролепетала я, и тот усмехнулся.

– Как жаль, как жаль, такую возможность упустил!.. – воскликнул он, и я невольно заныла. – Шучу. Даже если бы у меня и было желание взять тебя на коленки, меня бы кое-кто за это прибил.

Он недвусмысленно взглянул на Феникса. Я же недоумённо бросала взгляды с одного юноши на другого.

– Да! Я! – неожиданно отозвалась Гили, сидевшая между нами. – Мира, ты про меня забыла уже, да?

– О… Нет, – пролепетала я.

– Забыла… Ну-ну! Вот это подруга, называется! – гордо вскинула нос Гили.

– Так, зверочки, сейчас не время для разговорчиков, – прервал её Феникс. – Нам нужно понять, что нам делать.

– А ты вдруг планы собрался строить? – скрестила руки на груди та. – «Нельзя всё предсказать!» Ага, как же!

Невольно я перевела взгляд на Имхотепа. Тот же с едва скрываемым снисхождением посматривал то на Феникса, то на распираемую Гили. Кажется, он больше всех ждал прекращения всего этого балагана.

– В любом случае! – воскликнул Феникс, наконец переводя на него взгляд. – Имхотеп, меня зовут Проводник Феникс, и я пришёл, чтобы вызволить тебя отсюда. А это мои спутники: Захария, Гили и великая княжна Мира.

В очередной раз меня бросило в краску после такого обращения. Когда так говорил Феникс, это вдруг приобретало какое-то особое, священное значение. Всё внезапно казалось таким настоящим и таким близким, что вот-вот – и я должна буду взойти на престол.

– Приятно познакомиться, – неожиданно вежливо кивнул Имхотеп. – И благодарю. Пожалуй, без вашей помощи я бы не смог самостоятельно выбраться из-под пяток этого мерзкого Обезьяна. Чем я могу быть полезен?

Мы с Фениксом, Гили и Захарией дружно переглянулись. Вот так просто? Фараон Аменхотеп казался гораздо менее сговорчивым, чем его сын.

– Ну… Есть у нас одна просьба, – неловко улыбнулся Феникс.

– Феникс! – воскликнула я, понимая, что он делает.

Он собирается попросить напрямую! Так ведь нельзя.

Вы связаны сердцами!

– И, конечно, мы не собираемся заставлять тебя помогать нам, – добавил Феникс, отчего я удивлённо вздрогнула. – Мы не вымогатели какие-нибудь – мы пришли сюда по доброй воле. Нас привело сюда пламенное сердце. – Он приложил руку к груди.

А я ахнула: неужели Феникс так легко и просто послушался меня? Ведь только недавно он настаивал на том, что «всегда прав»…

А может, мы с ним просто наконец-то сошлись во взглядах?

Имхотеп же застыл, сдвинув светлые брови. Его почти белые волосы сильно выделялись на фоне тёмной, как корка каштана, кожи.

– Обычно такие длительные вступления говорят о недобрых побуждениях, – неожиданно ответил Имхотеп. – Скажите прямо, чего хотите. Я знаком с политическими сделками.

На этот раз напряглись уже мы. Кажется, Имхотеп не совсем понимал, чего мы хотели.

– Я имею в виду, Имхотеп, что хочу наладить с тобой отношения, прежде чем о чем-то тебя просить, – объяснил Феникс. – Я хочу стать друзьями.

– Дру… зьями?

Имхотеп выглядел так, словно не знал этого слова. Неужели у фараонов столь строгие правила, что им даже не разрешено дружить? Звучит как полная бессмыслица.

– Я как-то… не представлял, что подобное потребуется. Подождите, пожалуйста.

На удивление вежливый по сравнению со своим с отцом, Имхотеп развернулся, сомкнув пальцы на подбородке. Он стоял ко мне спиной, но, судя по тяжёлому дыханию, я поняла, что он действительно задумался.

– Мой отец говорил, что друзья – это слишком опасно для фараона, – вдруг развернулся обратно он. – Настоящий фараон должен внушать страх. Я считаю, конечно, что он неправ: фараон должен вызывать уважение, а не ужас. Тем не менее друзей не может быть у того, кто стоит намного выше других. Иначе пошатнётся авторитет фараона.

Что-то в его словах было справедливо… и вместе с тем удивительно ложно. И мне тяжело было провести границу между истиной и предрассудками.

– Ну почему же? – пожал плечами Феникс. – Одно дело, какой ты правитель, и совершенно другое – какой ты друг, отец, брат. Необязательно, чтобы власть проникала во все твои отношения. Но ты, конечно, суди сам.

Последним Феникс загнал Имхотепа в угол. Тот, не теряя достоинства, вытянулся и взглянул Фениксу в глаза.

– Ты намекаешь на то, что слово фараона может быть ложью?

Ох… Кажется, что-то в нём от отца всё же имелось. А именно – самоуверенность.

– Не знаю… Может, это нужно проверить?

Заманчивое предложение и хитрая усмешка Феникса поразили Имхотепа очередным сокрушительным ударом. Видимо, душа уставшего и едва не сломленного сына фараона не готова была сносить ещё и нападки Феникса.

Тем временем тот, вспрыгнув, сел прямо на стол. Теперь скамья перед будущим фараоном осталась одиноко пустовать. Имхотеп, приложив руку ко лбу, всё же сел на неё.

– Я… С тех пор, как я узнал, что многие слова моего отца – ложь, я и впрямь хотел бы сам узнать истину.