Возрождение

— Кажется, у меня сейчас будут гости. Миша, быстро убери стрелки и запомни — ни во что не вмешиваться. Ни в коем случае.

Девушка шагнула к двери, ведущей в необъятную прихожую… тут-то всё и началось. Раздался чудовищный грохот, волна воздуха чуть не сбила меня с ног, звенящим водопадом обрушились на пол разбитые прозрачные дверцы изящной горки, окна звякнули, но устояли — явно не обычное стекло. Входную дверь (это я потом разглядел) вынесло вместе с изрядной частью стены, причём вынесло наружу, что было совершенно неожиданно. А в открывшийся проем, куда теперь можно было рояль внести, ворвались люди. В момент стресса не до подсчёта, поэтому, по первому ощущению — много, толпа.

На Галю уставились стволы по меньшей мере трёх пистолетов. За мгновение до того, как пальцы вдавили спусковые крючки и бойки устремились к капсюлям, девушка выбросила вперёд растопыренную пятерню. Загрохотали выстрелы, в полуметре перед Галиной засияли яркие синие сполохи. А в следующую секунду с пальцев другой руки волшебницы сорвалась крошечная жёлтая искорка и, ткнувшись в грудь ближайшему из нападавших, расцвела пышным, ослепительным цветком. Снова грохнуло, уцелевшие (чудом) картины в этот раз смело со стен вместе с изрядной частью обоев, веером жалящих осколков разлетелась люстра. Человека с пистолетом разорвало в клочья, стоявшие рядом с ним врезались в стены и сползли к плинтусам безжизненными комками плоти. А из коридора уже лезли другие парни, все в коже и блестящих металлических цепях и заклепках, с ножами, обрезками арматуры и железными цепями.

Ещё один взмах рукой — тело одного из нападавших покрылось инеем, он пошатнулся и упал. Рука с ножом от удара о пол отломилась, словно сделанная изо льда… хотя, похоже, на данный момент так оно и было. Кто-то из напирающих сзади наступил на упавшего — хрупнуло, по полу раскатились пронизанные прожилками льда обломки того, что совсем недавно было мясом и костями. Раздавивший напарника мужик, заросший бородой чуть ли не по самые брови, пережил погибшего ненадолго — очередной золотистый цветок вырос у него в боку. Взрыв на этот раз был слабее, и жертву не размазало по стенам, лишь опрокинуло — вся левая часть туловища представляла собой дымящуюся обугленную рану.

Девушка рубанула воздух ладонью — словно невидимое лезвие вспороло пространство, оставляя за собой глубокую каверну в стене и, попутно, рассекая пополам болезненно-худого парня, уже занёсшего руку, дабы метнуть нож.

Снова раздались выстрелы. Галя взвизгнула — её магический щит не сумел отразить все пули и один комочек свинца чиркнул по плечу, вспарывая кожу. В ответ полетела третья звёздочка, совсем хилая — стрелок взвыл и отскочил назад, баюкая сожжённую до кости руку. Прожить чуть подольше у него не получилось — с пола взлетел осколок некогда роскошного, на полстены, зеркала и с противным чавканьем вонзился громиле в глаз. Бритвенно-острые стрелы достали ещё двоих, и в прихожей стало тихо. Галя стояла, прислонившись к стене, и тяжело дышала, лоб её был покрыт испариной, бессильно опущенные руки мелко дрожали.

— Что за… — начал было я произносить традиционную фразу из американских боевиков, но закончить не успел. На поле боя появился новый участник.

Невысокий мужчина был одет примерно так же, как и бандиты. На первый взгляд. Но каждая вещь, похоже, вышла из мастерской дорогого модельера, сидела словно влитая. Красивое лицо, роскошная грива совершенно седых волос, руки с тонкими длинными пальцами, затянутыми в чёрные перчатки. Слегка диссонирующие с нарядом лаковые остроносые туфли. Узкие бескровные губы изогнуты в насмешливой гримасе. Не улыбке, улыбка — это нечто доброе и душевное. А то, что получилось у гостя, следовало называть именно гримасой.

В руке он держал недлинный, сантиметров шестьдесят всего, меч. Клинок молочно-белого цвета, словно отлитый из матового стекла, чуть поблёскивал, словно внутри его моргали скрытые светодиоды. Что-то подсказывало мне, что меч этот явно не был бутафорией.

— Ай-ай, Гэль, разве так встречают старых друзей? — голос человека был холодным и равнодушным.

— Друзья договариваются о встрече и не приходят туда, где им не рады, — прошипела хозяйка дома, медленно разводя руки в стороны.

— Я дал тебе почувствовать своё приближение, — несмотря на очередную ухмылку, голос звучал нейтрально, констатируя факт. — Позволил напоследок отвести душу. Теперь не дёргайся, умри достойно.

— Перебьёшься.

— Ну-ну, какие мы страшные… Гэль, ты почти выдохлась. Но и будь ты в самой лучшей форме — я всегда был сильнее. Расслабься и прими судьбу, обещаю, в память о прошлом я сделаю это быстро.

— Перебьёшься, — повторила она и сделала выпад ладонью. Стена брызнула крошевом, но, на полпути к шее седого, незримое лезвие столкнулось с аккуратно подставленным белым клинком, раздался резкий звон, девушка отпрянула, тряся явно повреждённой кистью. С пальцев соскользнули на пол капли крови.