Возрождение

– Хорошо. На этот раз я прощу тебя. Он в кабинете. Думаю, он решил, что его модель Палаццо Сета и есть реальный дворец! Иди!

– Эцио! – воскликнул Антонио, как только увидел его. – Мне не нравится твой взгляд. Все ли в порядке?

– Хотелось бы, чтобы это было так. Я узнал, что Карло Гримальди и двое братьев Барбариго – Сильвио и Марко – в сговоре с человеком, которого я хорошо знаю, и которого люди зовут Испанцем. Они собираются убить Дожа и поставить на его место своего человека.- Плохая новость. Если это случится, в их руках окажется вся Венеция и весь ее флот. – Он помолчал. – И они еще называют меня преступником!

– Ты мне поможешь остановить их?

Антонио широко раскинул руки.

– Я на твоей стороне, братишка. Да и все мои парни тоже.

– И девушки, – добавила Роза.

– Спасибо, любимая, – улыбнулся Эцио.

Антонио озабоченно нахмурился.

– Эцио, на нужен план. Дворец Дожей охраняется так, что Палаццо Сета по сравнению с ним – открытый парк. У нас нет времени, чтобы построить модель дворца, и все как следует спланировать…

Эцио поднял руку и твердо сказал:

– Нет ничего невозможного.

Друзья посмотрели на него, потом Антонио рассмеялся, а Роза мягко улыбнулась.

– Нет ничего невозможного!

– За это мы тебя и любим, Эцио!

* * *

Чуть позже, когда на улице почти не осталось людей, Антонио и Эцио отправились к Дворцу Дожей.

– Предательством меня уже не удивишь, – сказал по дороге Антонио. – Дож Мочениго хороший человек, и я удивлен, что он продержался так долго. В детстве мне рассказывали, что дворяне добрые и справедливые. И я верил в это. Мой отец был сапожником, а мать служанкой, но мне хотелось добиться куда большего. Я долго и настойчиво учился, но это было бесполезно. Коль ты не отпрыск знатного рода, то для дворян всегда будешь человеком низшего сорта. Так скажи мне, Эцио, кто настоящие аристократы Венеции? Люди вроде Гримальди или Марко и Сильвио Барбариго? Нет! Я считаю, это мы! Воры, наемники, шлюхи. Пока мы спасаем Венецию и ее жителей, дворяне мечтают использовать их себе на забаву! В каждом из нас чести больше, чем во всей шайке так называемых «правителей»! Мы любим Венецию! А остальные видят в ней лишь способ обогащения.

Эцио придержал при себе мысли о том, что Антонио гораздо лучше бы справился с управлением городом, чем любой из тех, кто носил колпак дожа…Они, не торопясь, дошли до площади Сан-Марко и пошли вокруг розоватого Дворца. Он был действительно хорошо защищен. Даже когда они смогли незамеченными взобраться по лесам, что были установлены со стороны кафедрального собора, прилегавшего к дворцу, и огляделись с выгодной позиции, то стало ясно – даже если они и смогут влезть на крышу дворца, путь во двор (даже с крыши) был прегражден высокой решеткой с изогнутыми пиками поверху. Внизу во дворе они увидели самого Дожа, Джованни Мочениго, величавого старика со сморщенной кожей, одетого в великолепные одежды, на голове у него была шапка в виде рога – символ главы города и государства. Мочениго разговаривал со своим будущим убийцей, Карло Гримальди. Эцио внимательно прислушался.

– Ваша светлость, неужели вы не понимаете, что я вам предлагаю? – спросил Карло. – Выслушайте меня! Это ваша последняя возможность!

– Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне? Ты смеешь угрожать мне? – ответил Дож.

Карло немедленно рассыпался в извинениях.

– Простите меня, сир. Я не хотел вас оскорбить. Прошу вас, поверьте, я забочусь о вашей безопасности.

Они вошли во дворец и скрылись из виду.

– Время на исходе, – вздохнул Антонио, будто читая мысли Эцио. – Через ограду не перебраться. А если бы мы и смогли, посмотри, сколько здесь стражи! Дьявол! – От отчаянья он махнул рукой, стая голубей взмыла в небеса. – Только посмотри на них! Птицы! Как легко бы мы справились с этим, умей мы летать!

Эцио радостно усмехнулся. Пришло время навестить его друга, Леонардо да Винчи.

ГЛАВА 17

– Эцио! Сколько лет! – Леонардо поприветствовал друга, словно давно потерянного брата.

Его мастерская в Венеции выглядела почти так же, как во Флоренции, с одним исключением – большую ее часть занимала полноразмерная конструкция, выглядевшая, словно летучая мышь, и Эцио это точно знал, что Леонардо занимался это штукой действительно всерьез. Но всему свое время, по крайней мере, для Леонардо.

– Послушай, Эцио, ты, конечно, присылал ко мне довольно милого молодого человека по имени Уго с очередной станицей Кодекса, но никогда не заходил сам. Ты настолько был занят?

– Если честно, дел было по горло, – ответил Эцио, вспомнив страницу, которую забрал из документов Эмилио Барбариго.

– Что ж, идем.

Леонардо пошарил в обманчивом беспорядке комнаты, и довольно скоро извлек на свет аккуратно скрученную и заново запечатанную страницу Кодекса.