Возрождение

Удобно устроившись на кухне, посмотрела на записку еще раз, только уже на почерк писавшего, прокручивая в голове мое утро.

Почерк был мужской, аккуратный и понятный, то есть писали не спеша.

– Тим, – прошептала я, вглядываясь в бумажку и не веря своим глазам. Это было утром, когда мне показалось, что он ко мне прикоснулся. Откуда он это знает? Он кто-то из наших? Почему в моей группе есть хранитель, колдун, или маг, и я об этом не знаю?

Я достала телефон и долго на него смотрела. Мне нужно поговорить с Тимуром, а для этого нужен его номер, которого у меня нет.

Не отчаиваемся! У меня есть номер человека, который точно знает номера каждого в группе.

А тут отчаиваемся! Потому что я скорее схвачусь в поединке с семиглавым чудищем, нежели наберу номер старосты! Я даже удивлена не буду, если он не поднимет трубку.

Гордость или безопасность Алины? Тут даже думать не приходится. Безопасность – превыше всего.

Все, Вася, соберись и позвони этому сосунку! Чем быстрее узнаешь, тем быстрее разберешься!

Набрав номер Димы, я с замиранием сердца ждала, что будет дальше. Минули дни, когда я могла просто позвонить ему, чтобы поболтать ни о чем. Чего, собственно, я беспокоюсь? Мне необходимо узнать номер, я же не погулять зову, или еще что-то, вполне человеческий повод позвонить, и не повод вовсе, а вынужденное действие. Я ведь права?

– Алло, – я настолько глубоко задумалась над тем, повод это или нет, что не сразу сообразила, что делать дальше, когда услышала голос Димы. – Кто это?

Не успев заранее продумать в голове, что я ему скажу, а это моя старая привычка, продумывать диалоги заранее, чтобы избежать конфузов, я впала в ступор. Он не знает моего номера. Отлично! Просто превосходно!

Моя неловкость вмиг улетучилась, я начала немного беситься, а это придавало ощущение бесстрашия.

– Так и знала, что у тебя куриная память, – сказала я раздраженно. Мне почти виделось, как исказилось лицо Димы, когда он понял, что это я.

– Я, эм, прости, просто…

«Просто удалил номер, и я кретин», – этого он, конечно, не скажет, а жаль.

– Я по делу, а не поболтать, – слушать его смятение было бы забавным, но я торопилась, поэтому резко его прервала.

– Да, конечно, – его тон стал прохладным и недружелюбным. – Чем могу помочь?

– Ты же всех номера знаешь? – мне почему-то стало вдруг неловко просить его дать номер Тима.

– Ты должна тоже знать, – сказал он, усмехаясь.

Когда я ничего не сказала, он продолжил: – Да, Вася, всех.

Идиот. Он лишился привилегии называть меня Васей сразу же, как открыл свой рот после моего позора. Но позор ли это был? А это уже совсем другая история, но если уделить минутку этому вопросу, то признание ему не было позором. Когда он отверг меня, это были обида, боль, печаль что угодно, но не позор. Позор для меня настал, когда спустя два дня я поняла, что половина наших общих знакомых, и почти все его друзья знали об этом. Он растрепал об этом, преувеличивая, Дима понимал, что будут слухи, а из-за Матвея они всегда вокруг меня. Он понимал, что делал, что у меня будут не проблемы, а как минимум, мне будет не приятно. Человеку было плевать на меня. А вот тут уже становится стыдно за свой вкус, за свои чувства и сердце, потому что тебе нравился парень, который растоптал твое достоинство дважды. Позор и стыд наступили позже.

– Мне нужен номер Тимура, – ответила я, отпивая свой кофе. – Договорились встретиться, сейчас решила позвонить, уточнить куда пойдем, и тут случился казус, потому что его номера не оказалось. Бывает ведь, такое, да?

Повисла тишина, Господи, что я несу? Даже не так, зачем я это несу, Матерь Божья?

– Я и не знал… – он замялся. Прокашлявшись, он продолжил: – Что ж, мне казалось, он тебе не нравится.

Дима, думать – это совершенно не твоя стихия, но вместо этого я озвучила:

– Бывает, ты вроде знаешь человека, а потом этот человек показывает свою другую сторону, и ты уже кардинально меняешь свое мнение – я чуть не ляпнула «чувства», потому что это то, что произошло с нами, ну или со мной, – и расположение.

– Ты права, как всегда, и это не удивительно, и иногда, знаешь ли, раздражает. Но я ошибся, прости.

Если бы этот разговор случился несколько недель назад, я бы хотела послушать, что он скажет дальше, чтобы дать себе повод его простить. Но ключевое слово здесь «было», а сейчас мне этого не надо.

– Раздражает это может быть только тебя, но об этом и обо всем остальном теперь знает половина университета, – рыкнула я, закрыв глаза, разговор явно пошел не в то русло.

Я не могу понять, как наш разговор перешел в обвинения друг друга со скрытым подтекстом? Когда мы перешли эту грань? Я звоню узнать номер, который мне сейчас необходим, и уже сама неумышленно обвиняю его. Ох, пора заканчивать этот цирк, потому что мой ярый и дикий зверь снова начал просыпаться в моем, как кажется со стороны, хрупком теле.

– Я вышлю его номер Смской.

– Этого будет достаточно, – грубо ответила я и быстро сбросила, пока тот не успел добавить еще что-нибудь, и мы опять не поругались в пух и прах.

Что ж, теперь он думает, что у меня свидание с этим умником. За-ме-ча-тель-но!