Возрождение

ГЛАВА II. Папы в Авиньоне 1309–77 гг.

I. ВАВИЛОНСКИЙ ПЛЕН

В 1309 году папа Климент V перенес папство из Рима в Авиньон. Он был французом, бывшим епископом Бордо; своим возвышением он был обязан Филиппу IV Французскому, который поразил все христианство, не только победив папу Бонифация VIII, но и арестовав его, унизив и почти уморив голодом. Жизнь Климента была бы небезопасной в Риме, который оставил за собой право жестоко обращаться с папой и возмущался наглой непочтительностью короля; кроме того, французские кардиналы составляли теперь значительное большинство в Священной коллегии и отказывались вверять себя Италии. Поэтому Климент некоторое время пробыл в Лионе и Пуатье; затем, надеясь быть менее подвластным Филиппу на территории, принадлежавшей королю Неаполя как графу Прованса, он поселился в Авиньоне, прямо по другую сторону Роны от Франции XIV века.

Огромные усилия папства от Григория VII (1073–85) до Бонифация VIII (1294–1303) по созданию европейского мирового государства путем подчинения королей папе потерпели неудачу; национализм победил теократический федерализм; даже в Италии республики Флоренции и Венеции, города-государства Ломбардии и Неаполитанское королевство отвергли церковный контроль; республика дважды поднимала голову в Риме, а в других папских государствах* военные авантюристы или феодальные магнаты — Бальони, Бентивольи, Малатеста, Манфреди, Сфорца — заменяли наместников Церкви своей собственной разбойничьей властью. Папство в Риме пользовалось престижем веков, и народы научились оказывать ему почтение и посылать ему пошлины; но папство, состоящее из постоянных французских понтификов (1305–78), почти заключенное в тюрьму королями Франции и ссужающее их большими суммами для ведения своих войн, казалось Германии, Богемии, Италии и Англии враждебной силой, психологическим оружием французской монархии. Эти народы все чаще игнорировали его отлучения и запреты и лишь с растущей неохотой оказывали ему все меньшее почтение.

Против этих трудностей Климент V трудился с терпением, если не со стойкостью. Он как можно меньше склонялся перед Филиппом IV, который держал над головой Климента угрозу скандального посмертного дознания о личном поведении и убеждениях Бонифация VIII. Стесненный в средствах, папа продавал церковные бенефиции тому, кто больше заплатит; но он молчаливо одобрил безжалостные отчеты, которые мэр Анжера и епископ Менде представили на Вьеннском соборе (1311) по вопросу о нравственности духовенства и церковной реформе.1 Сам он вел чистую и экономную жизнь и исповедовал недемонстративное благочестие. Он защитил великого врача и критика Церкви Арнольда из Виллановы от преследований за ересь; он реорганизовал медицинское образование в Монпелье на основе греческих и арабских текстов и попытался — хотя ему это не удалось — основать кафедры иврита, сирийского и арабского языков в университетах. Ко всем его бедам добавилась мучительная болезнь — лупулус, вероятно, свищ, — которая заставила его сторониться общества и убила в 1314 году. В более благоприятных условиях он стал бы украшением церкви.

Последовавшее за этим хаотичное междуцарствие выявило нравы времени. Данте написал итальянским кардиналам, призывая их бороться за итальянского папу и возвращение в Рим; но только шесть из двадцати трех кардиналов были итальянцами, и когда конклав собрался в запертой комнате* в Карпентрасе, близ Авиньона, он был окружен гасконским населением, которое кричало: «Смерть итальянским кардиналам!». Дома этих прелатов подверглись нападению и разрушению; толпа подожгла здание, в котором размещался конклав; кардиналы пробили проход в задней стене и бежали от огня и толпы. В течение двух лет больше не предпринималось никаких попыток избрать папу. Наконец в Лионе, под защитой французских солдат, кардиналы возвели на папский престол человека семидесяти двух лет от роду, от которого можно было ожидать скорой смерти, но которому суждено было править Церковью в течение восемнадцати лет с суровым рвением, ненасытной жадностью и императорской волей. Иоанн XXII родился в Кагоре на юге Франции, сын сапожника; это был второй случай, когда сын сапожника, благодаря удивительной демократии авторитарной Церкви, поднялся на самый высокий пост в христианстве; путь ему указал Урбан IV (1261–4). Нанятый в качестве учителя для детей французского короля Неаполя, Иоанн изучал гражданское и каноническое право с такой способностью, что король взял его в услужение. По рекомендации короля Бонифаций VIII сделал его епископом Фрежюса, а Климент V возвел его на Авиньонскую кафедру. В Карпентрасе золото Роберта Неаполитанского заставило умолкнуть патриотизм итальянских кардиналов, и сын сапожника стал одним из сильнейших пап.