Возрождение

Карл и Климент встретились в Болонье 5 ноября 1529 года, каждый из них теперь был уверен, что нуждается в другом. Как ни странно, это был первый визит Карла в Италию; он покорил ее еще до того, как увидел. Когда он преклонил колени перед Папой в Болонье и поцеловал ногу человека, которого он извалял в пыли, эти две фигуры — одна представляла Церковь в упадке, другая — восходящее и победоносное современное государство — впервые увидели друг друга. Климент проглотил всю гордость, простил все обиды; он должен был это сделать. Он больше не мог надеяться на Францию; у Карла были неодолимые армии в южной и северной Италии; Флоренция не могла быть возвращена Медичи без имперских войск; помощь империи была необходима против Лютера в Германии, против Сулеймана на Востоке. Карл был великодушен и благоразумен: он в основном придерживался условий Барселонского соглашения, заключенного, когда он еще не был так непоколебимо силен. Он заставил Венецию вернуть все, что она отняла у папских государств. Он позволил Франческо Марии Сфорца, выплатив большую компенсацию, оставить разоренный Милан под императорским присмотром; он убедил Климента позволить трусливому или неверному Франческо Марии делла Ровере оставить Урбино. Он простил Альфонсо его недавнюю связь с Францией и вознаградил его за помощь в походе на Рим, позволив ему сохранить свое герцогство в качестве папской вотчины и отдав ему Модену и Реджио в качестве имперских вотчин; взамен Альфонсо выплатил папе 100 000 крайне необходимых дукатов. Чтобы закрепить эти договоренности, Карл призвал все княжества объединиться в союз Италии для общей защиты от иностранных нападений — за исключением Карла; то единство, за которое Данте ратовал перед императором Генрихом VII, а Петрарка перед императором Карлом IV, теперь достигалось путем объединенного подчинения иностранной власти. Климент благословил все это и короновал Карла императором с железной короной Ломбардии и императорско-папской короной Священной Римской империи (22–24 февраля 1530 года).

Союз папы и императора был скреплен флорентийской кровью. Решив восстановить власть своей семьи, Климент заплатил 70 000 дукатов Филиберту, принцу Оранскому (который держал его в плену), чтобы тот организовал армию и сверг республику богачей, установленную здесь в 1527 году. Филиберт отправил с этой миссией 20 000 немецких и испанских солдат, многие из которых участвовали в разграблении Рима.49 В декабре 1529 года эти войска заняли Пистойю и Прато и осадили Флоренцию. Чтобы подвергнуть нападавших обстрелу флорентийской артиллерии, решительные горожане разрушили все дома, сады и стены на протяжении мили вокруг городских укреплений; Микеланджело оставил свои скульптуры гробниц Медичи, чтобы построить или перестроить валы и форты. Осада продолжалась безжалостно восемь месяцев; еды во Флоренции стало так мало, что кошки и крысы приносили по 12,50 долларов за штуку.50 Церкви сдавали свои суда, горожане — тарелки, женщины — драгоценности, чтобы превратить их в деньги на провизию или оружие. Патриотически настроенные монахи, такие как фра Бенедетто да Фойано, поддерживали дух народа пламенными проповедями. Отважный флорентиец Франческо Ферруччи бежал из города, организовал отряд из трех тысяч человек и напал на осаждающих. Он потерпел поражение, потеряв две тысячи своих солдат. Его самого схватили и привели к Фабрицио Марамальди, калабрийцу, командовавшему имперской кавалерией. Марамальди заставил Ферруччи держать его в беспомощном состоянии перед собой, а сам несколько раз вогнал в него острие, пока герой не умер.51 Тем временем генерал, которого Флоренция наняла для обороны, Малатеста Бальони, заключил предательское соглашение с осаждающими; он впустил их в город и обратил свои пушки на флорентийцев. Голодная и дезорганизованная, республика капитулировала (12 августа 1530 года).

Алессандро Медичи стал герцогом Флоренции и опозорил свою семью своей жестокостью и расточительностью. Сотни тех, кто сражался за Республику, были подвергнуты пыткам, изгнаны или убиты. Фра Бенедетто отправили к Клименту, который приказал заточить его в тюрьму в Сант-Анджело; там, по неопределенным сведениям, монах умер от голода.52 Синьория была распущена, дворец Синьории стал называться Палаццо Веккьо, а большой одиннадцатитонный колокол Ла Вакка — Корова, который с прекрасной башни созывал на парламент многие поколения, был снят и разбит на куски, «чтобы, — пишет современный дневник, — мы больше не слышали сладкого звука свободы».53

IX. КЛИМЕНТ VII И ИСКУССТВО