Возрождение

– Это те, кто после исцеления страдал от значительных побочных эффектов. Всего восемьдесят семь человек. Я, кажется, уже говорил тебе в прошлый раз, что это меньше трех процентов от общего количества. Сначала в списке «Б» было более ста семидесяти имен, но постепенно он сокращался из-за исчезновения проблем или, как принято говорить у медиков, ввиду отсутствия патологии. Как в твоем случае. Я перестал отслеживать исцеленных восемь месяцев назад, но если бы продолжил, то, не сомневаюсь, это список стал бы еще короче. Способность организма к восстановлению после травмы поразительна. При правильном воздействии этой новой электроэнергии на кору головного мозга и нервную систему она фактически безгранична.

– Кого ты пытаешься убедить? Меня или себя?

Он раздраженно хмыкнул:

– Я просто пытаюсь восстановить в твоей душе мир и покой. Я бы предпочел иметь добровольного помощника, а не вынужденного.

– Я здесь. И сделаю то, что обещал… если ты вылечишь Астрид. Давай на этом и остановимся.

– Войдите, – сказал Джейкобс.

Появилась женщина в простом черном платье, с пышной фигурой доброй бабушки из сказки и цепкими глазами-бусинками охранника из супермаркета. Она опустила поднос на стол в гостиной и замерла рядом, сцепив пальцы перед собой. Джейкобс поднялся, снова поморщившись, и пошатнулся. Моим первым действием в качестве помощника – по крайней мере на этой стадии наших отношений – было подхватить его под руку и помочь восстановить равновесие. Он поблагодарил меня, и мы вышли из кабинета.

– Норма, я хотел бы познакомить вас с Джейми Мортоном. Он пробудет с нами по крайней мере до завтрашнего дня, а потом приедет на более длительный срок этим летом.

– Рада знакомству, – сказала она и протянула руку. Я пожал ее.

– Ты не представляешь, какой победой для Нормы является рукопожатие, – заметил Джейкобс. – Она с детства испытывала глубочайшее отвращение к прикосновениям людей, верно, дорогая? Заметь, это проблема не физическая, а психологическая. И все-таки она излечилась. Мне кажется, это любопытно, не так ли?

Я сказал Норме, что также рад знакомству, задержав ее руку в своей чуть дольше принятого. Увидел, как в глазах женщины мелькнуло беспокойство, и тут же ее отпустил. Излечилась, но, судя по всему, не до конца. Это тоже было любопытно.

– Мисс Ноултон сказала, что привезет вашу пациентку на ужин чуть раньше, мистер Джейкобс.

– Хорошо, Норма. Спасибо.

Она вышла. Мы начали есть. Пища была легкой, но камнем падала в мой желудок. Напряженные до предела нервы покалывали кожу. Джейкобс ел медленно, будто издеваясь надо мной, однако в конце концов отодвинул пустую тарелку. Он хотел было взять еще кусок хлеба, но, посмотрев на часы, передумал.

– Пойдем со мной, – сказал он. – Думаю, тебе пора увидеть свою старую знакомую.

На двери на другой стороне коридора висела табличка «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА КУРОРТА». Джейкобс провел меня через большой кабинет с пустыми столами и полками. Дверь во внутреннюю часть офиса была заперта.

– Помимо сотрудников охранной фирмы, которые находятся здесь круглосуточно семь дней в неделю, мой штат состоит только из Руди и Нормы, – объяснил он. – И хотя я доверяю им обоим, не вижу необходимости вводить их в искушение. А искушение подсматривать за ничего не подозревающим человеком весьма сильно, не так ли?

Я не ответил. Не был уверен, что смогу. Мой язык напоминал кусок старого пыльного ковра. В комнате находилась дюжина мониторов, расположенных тремя рядами по четыре в каждом. Джейкобс нажал кнопку с надписью «РЕСТОРАН, КАМЕРА 3».

– Мне кажется, нам нужна именно она, – произнес он жизнерадостным голосом. Эдакий гибрид пастора Дэнни и хозяина ярмарочного аттракциона.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем на экране появилось черно-белое изображение. Ресторан был большой, столов на пятьдесят, но занят оказался только один. За ним сидели две женщины, однако сначала я мог видеть только Дженни Ноултон, потому что другую женщину загораживала Норма, которая, наклонившись, разливала по тарелкам суп. Дженни оказалась красивой темноволосой женщиной лет пятидесяти пяти. Я заметил, как ее губы шевельнулись, произнося слова благодарности. Норма кивнула, выпрямилась и отошла от стола, и тогда я увидел, что стало с моей первой любовью.

Если бы я писал роман, то мог бы сказать нечто вроде: «Хотя годы не могли не изменить ее и тяжелый недуг не мог не оставить своей печати, ее красота никуда не исчезла». Мне жаль, что я не могу этого написать, потому что если я начну лгать, то все рассказанное мной до этого потеряет смысл.

Астрид была старухой в инвалидной коляске, с бледным лицом, обтянутым кожей, и застывшим взглядом темных глаз, равнодушно взиравших на еду. Ее спутница прикрыла голову подруги большой вязаной шапкой вроде шотландского берета, но та соскользнула набок, обнажив лысый череп с пробивающимся белым пушком.