Возрождение

Астрид взяла ложку костлявой рукой, состоявшей, казалось, из одних сухожилий, и снова ее положила. Темноволосая женщина что-то сказала, и бледное существо кивнуло. От этого движения берет съехал в сторону еще сильнее, но Астрид, судя по всему, ничего не заметила. Она зачерпнула ложкой суп и медленно поднесла ко рту. Вытянула губы, чем напомнила мне покойного Бартлби, который так брал у меня с ладони кусочки яблока, и втянула в себя из ложки то немногое, что удалось донести, не пролив.

Мои колени подогнулись. Если бы перед мониторами не стоял стул, я бы точно грохнулся на пол. Джейкобс стоял рядом, сцепив скрюченные руки за спиной, и покачивался вперед-назад с легкой улыбкой.

И поскольку я пишу не роман, а скорее правдивый отчет о событиях, свидетелем которых стал, должен признаться, что испытал тайное облегчение. Мне не придется выполнять свое обещание дьяволу, поскольку ничто не могло вернуть к жизни женщину в инвалидной коляске. Рак, этот питбуль, вцепился в нее мертвой хваткой и уже не отпустит, пока не порвет на куски.

– Выключи, – прошептал я.

Джейкобс наклонился ко мне:

– Прошу прощения? Мои уши не так хорошо слышат, как рань…

– Ты меня отлично слышал, Чарли. Выключи это.

Он выключил.

Мы целовались под пожарной лестницей «Юрика-грэйндж», и снежинки, кружась, падали вниз. Астрид вдувала мне в рот сигаретный дым, игриво скользя кончиком языка по моей верхней губе, а потом по десне под ней. Я сжимал рукой ее грудь, хотя толстая куртка мешала что-то нащупать.

Целуй меня вечно, подумал я. Целуй меня вечно, чтобы мне никогда не пришлось узнать, что с нами сделали годы и во что тебя превратили.

Но ни один поцелуй не длится вечно. Она отстранилась, и я увидел пепельное лицо, обрамленное мехом капюшона, мутные глаза и вялый рот. Язык, который ласкал мне губы, был черным и шелушащимся. Я целовал труп.

А может, и нет, потому что губы раздвинулись в улыбке.

– Что-то случилось, – сказала Астрид. – Правда, Джейми? Что-то случилось, и Царица скоро будет здесь.

Я дернулся и, задыхаясь, проснулся. Я ложился спать в нижнем белье, а теперь стоял голым в углу. В правой руке я держал ручку, которая раньше лежала на тумбочке у кровати, и тыкал себя в левое предплечье, где разрасталось небольшое созвездие синих точек. Я бросил ручку на пол.

Это все из-за стресса, подумал я. Из-за стресса у Хью случился приступ призматиков в округе Норрис, а сегодня стресс испытал я. К тому же я не сыпал соль себе в глаза. И не очнулся с забитым землей ртом.

Четверть пятого утра. Самое плохое время: слишком поздно, чтобы вернуться в постель, и слишком рано, чтобы вставать. Я привез с собой две сумки, и из той, что поменьше, вытащил книгу, а затем, устроившись у окна, открыл ее. Подобно тому, как я ел суп и салат Нормы, не чувствуя вкуса, глаза заскользили по строчкам, не понимая их смысла. В конце концов я отложил книгу и просто уставился в темноту, дожидаясь рассвета.

До которого было еще далеко.

Я позавтракал в апартаментах Джейкобса… если один тост и полстакана чая можно назвать завтраком. Чарли, напротив, разделался с фруктовым салатом, омлетом и красивой горкой жареной картошки. При его-то худобе, даже странно, куда все девалось. На столике у двери стояла шкатулка красного дерева. В ней, как он сказал, лежали его исцеляющие инструменты.

– Я больше не использую кольца. В них нет необходимости, раз моя артистическая карьера закончена.

– И когда ты собираешься начать? Я хочу покончить с этим и убраться отсюда.

– Очень скоро. Твоя старинная подруга много дремлет днем, но плохо спит ночью. Вчерашняя ночь была для нее особенно трудной, потому что я сказал мисс Ноултон не давать ей лекарства, которые она принимает, поскольку они подавляют мозговые импульсы. Мы все сделаем в Восточном зале. В это время суток мне там нравится больше всего. Если бы мы с тобой не знали, что Бог – это доходный и самодостаточный конструкт мировых церквей, то утреннего света было бы почти достаточно, чтобы снова обратить нас в веру.

Он наклонился вперед, пристально глядя на меня.

– Ты вовсе не обязан участвовать во всем этом. Я видел, как ты расстроился вчера вечером. Твоя помощь понадобится летом, а сейчас мне вполне достаточно Руди или мисс Ноултон. Почему бы тебе не уехать? Поезжай в Харлоу. Навести брата и его семью. А когда вернешься завтра, увидишь совершенно другую Астрид Содерберг.

В некотором смысле именно этого я и боялся, потому что после отъезда из Харлоу Чарли Джейкобс построил свою карьеру на обмане. Пастор Дэнни показывал свиные печенки и выдавал их за извлеченные опухоли. Подобный послужной список не располагал к доверию. Мог ли я быть абсолютно уверен, что изможденная старуха в инвалидной коляске действительно была Астрид Содерберг?