Возрождение

Астрид открыла глаза, только самих глаз не было – одни выпученные белки. Ее снова скрутила миоклоническая судорога, а потом она сползла вперед, суча ногами и брыкаясь. Руки били по воздуху, как у утопающей. Сирена продолжала реветь. Я обхватил Астрид за бедра и затолкал обратно в кресло, не дав упасть. Ткань ее брюк в промежности потемнела, и я чувствовал сильный запах мочи. Подняв глаза, я увидел, что в углу ее рта пузырится пена. Пена стекла с подбородка на воротник блузки и расплылась темным пятном.

Сирена смолкла.

– Хвала Господу хоть за это, – сказал Джейкобс. Он наклонился вперед, уперев руки в бедра, и наблюдал за конвульсиями Астрид с интересом, но без малейшего беспокойства.

– Нам нужен врач! – закричала Дженни. – Я не могу удержать ее!

– Глупости! – отозвался Джейкобс. На его лице блуждала полуулыбка – на большее он не был способен. – А вы думали, что будет легко? Это же рак, в конце концов! Дайте ей минуту, и она придет…

– Там дверь в стене, – произнесла Астрид. Ее голос больше не был хриплым. Глаза стали прежними… но не одновременно, а по одному. И теперь смотрели на Джейкобса. – Вы не можете ее видеть. Она маленькая и покрыта плющом. Уже сухим. Она ждет по ту сторону, над разрушенным городом. Выше бумажного неба.

Хотя кровь не может застыть в жилах, мне показалось, что моя застыла. Что-то случилось, подумал я. Что-то случилось, и Царица скоро будет здесь.

– Кто? – спросил Джейкобс. Он взял ее за руку. Уже не улыбаясь. – Кто ждет?

– Да. – Она смотрела прямо ему в глаза. – Она.

– Кто, Астрид? Кто?

Она молчала, но ее рот вдруг растянулся в жуткой ухмылке, обнажившей все зубы.

– Не та, кого ты хочешь увидеть.

Он залепил ей пощечину. Голова Астрид дернулась в сторону, с ее губ сорвался сгусток слюны. Вскрикнув от удивления, я схватил его за запястье, когда он занес руку для нового удара. Мне едва удалось удержать его. Он оказался гораздо сильнее, чем следовало. Такую силу придает только истерика. Или дикая ярость.

– Вы не смеете ее бить! – закричала Дженни, отпустив плечи Астрид и выходя из-за кресла. – Вы псих, прекратите бить…

– Перестань, – произнесла Астрид слабым, но ясным голосом. – Перестань, Дженни.

Дженни обернулась. Ее глаза расширились от изумления: на бледных щеках Астрид начал проступать розовый румянец.

– Почему ты кричишь на него? Что-то случилось?

Да, подумал я. Что-то случилось. Что-то точно случилось.

Астрид повернулась к Джейкобсу:

– Когда вы начнете? Лучше поторопиться, потому что боль очень… очень…

Мы втроем уставились на нее. Нет, нас было уже пятеро, потому что Руди с Нормой вернулись и застыли в дверях, глядя во все глаза.

– Погодите, – сказала Астрид. – Погодите минутку.

Она прикоснулась к своей грудной клетке. Ощупала обвисшие остатки грудей. Надавила на живот.

– Вы уже все сделали, верно? Я знаю, что вы сделали, поскольку не чувствую никакой боли! – Она глубоко вдохнула и выдохнула с недоверчивым смехом. – И я могу дышать, Дженни. Я снова могу дышать!

Дженни Ноултон опустилась на колени, воздела руки вверх и принялась читать «Отче наш» с такой скоростью, будто пластинку-сорокапятку запустили на семидесяти восьми оборотах в минуту. К ней присоединился другой голос – Нормы. Она тоже стояла на коленях.

Джейкобс бросил на меня взгляд, смысл которого не вызывал сомнений: Видишь, Джейми? Все сделал я, а благодарят Господа.

Астрид попыталась выбраться из коляски, но ослабевшие ноги подогнулись. Я подхватил ее, не дав упасть лицом вниз, и обнял.

– Пока еще рано, милая, – сказал я. – Ты слишком слаба.

Пока я устраивал ее в кресле, она не сводила с меня изумленного взгляда. Кислородная маска соскочила и теперь бесполезно болталась на левой стороне шеи.

– Джейми? Это ты? Что ты здесь делаешь?

Я посмотрел на Джейкобса.

– Кратковременная потеря памяти после лечения случается часто, – объяснил он. – Астрид, вы можете сказать, кто сейчас президент?

Она растерялась, услышав столь неожиданный вопрос, но ответила без колебаний:

– Обама. А Байден – вице-президент. Мне правда лучше? Это надолго?

– Да, и это надолго, но сейчас важно другое. Скажите…

– Джейми, это правда ты? Какой ты стал седой!

– Да, – согласился я, – с этим не поспоришь. Послушай Чарли.

– Я с ума по тебе сходила, – призналась она. – Но хотя ты умел играть, а вот танцором никогда хорошим не был, разве что под кайфом. У нас был ужин в «Старленде» после выпускного, и ты заказал… – Она замолчала и облизнула губы. – Джейми!

– Слушаю тебя.

– Я могу дышать. Я на самом деле снова могу дышать. – Она расплакалась.

Джейкобс щелкнул перед ее глазами пальцами, как гипнотизер на сцене.

– Сосредоточьтесь, Астрид. Кто вас сюда привез?

– Дж… Дженни.

– Что вы ели вчера на ужин?

– Шуп. Шуп и салат.