Возрождение

Он, конечно, блефовал. Он не мог обойтись без меня. Но тогда я этого не знал, и мы продолжили путь.

Лачуга, в которой мы с Астрид занимались любовью, исчезла. На месте покосившегося сарая с полуразрушенными стенами, разрисованными граффити, стоял аккуратный беленький домик с зеленой отделкой. На квадратной лужайке росли яркие летние цветы – к концу дня их сметет ураганом. К востоку от домика асфальтированная дорога сменялась гравийной, которую я помнил еще со времен наших с Астрид поездок сюда. Она упиралась в выпуклый гранитный купол, где железная мачта стремилась в черное небо.

Дженни, одетая в блузку с цветочным принтом и белые нейлоновые брюки, в каких ходит медперсонал, стояла на крыльце, обхватив себя руками, будто замерзла. На шее у нее висел стетоскоп. Я остановился у ступенек и обошел машину, чтобы помочь Джейкобсу выйти. Дженни спустилась, и вдвоем мы поставили его на ноги.

– Слава Богу, вы приехали! – Из-за рева ветра, сгибавшего в почтительном поклоне сосны и ели, ей приходилось кричать. – Я уже думала, что никогда не дождусь!

По небу прокатился раскат грома, сверкнула молния. Дженни съежилась.

– В дом! – крикнул я ей. – Быстрее!

Ветер стал холодным, и моя мокрая от пота кожа ощутила перемену не хуже термометра. До бури оставалось буквально несколько минут.

Мы подхватили Джейкобса с двух сторон и подняли вверх по ступенькам. Ветер разметал остатки его волос. Он по-прежнему не выпускал из рук палку и прижимал к груди свою драгоценную шкатулку. Услышав рокот, я обернулся и увидел, как ветер гонит вниз по склону щебень – кусочки гранита, отколотые молниями былых гроз. Они тут же исчезали, срываясь с обрыва.

Оказавшись внутри, Дженни не смогла закрыть дверь, и я помог ей, для чего пришлось приложить силу. После этого шум ветра немного стих. Я слышал, как скрипели деревянные кости дома, но они казались достаточно прочными. Вряд ли нас могло сдуть, а железная мачта перехватит все молнии. По крайней мере я на это надеялся.

– Там на кухне есть полбутылки виски. – Джейкобс запыхался, но выглядел совершенно спокойным. – Если, конечно, вы ее не прикончили, мисс Ноултон.

Медсестра покачала головой. На ее бледном лице сверкали огромные глаза, наполненные не слезами, а ужасом. Она вздрагивала при каждом ударе грома.

– Налей мне немного, – попросил меня Джейкобс. – С палец будет достаточно. А также себе и мисс Ноултон. Мы выпьем за успех нашего предприятия.

– Я не хочу пить, тем более за что бы то ни было, – отказалась Дженни. – Я просто хочу, чтобы все это поскорее закончилось. Я была не в себе, когда согласилась.

– Давай, Джейми, – поторопил Джейкобс. – Принеси нам троим. И побыстрее. Tempus fugit[29].

Бутылка стояла на столешнице рядом с раковиной. Я взял три стакана для сока и плеснул в каждый виски. Я пил очень редко, так как боялся, что спиртное может снова вернуть меня к наркотикам, но сейчас выпить было необходимо.

Когда я вернулся в гостиную, Дженни вышла. За окном сверкали синим молнии, при каждой вспышке лампочки мигали, а потом снова горели ровно.

– Ей надо проверить нашу пациентку, – объяснил Джейкобс. – Я выпью за нее. Если ты сам не хочешь.

– Ты отослал меня на кухню, чтобы поговорить с ней, Чарли?

– Глупости! – На одной половине его лица играла улыбка, а другая оставалась серьезной и настороженной. Ты знаешь, что я вру, казалось, говорила эта половина, но пути назад уже нет, не так ли?

Я передал ему один стакан, а тот, что предназначался Дженни, поставил на журнальный столик возле кушетки. Мне вдруг пришло в голову, что я впервые вошел в тело Астрид на том самом месте, где сейчас стоял этот столик. «Просто не шевелись, милый, – сказала она тогда и добавила: – Все замечательно».

Джейкобс поднял свой стакан.

– Выпьем за…

Я залпом опрокинул свой стакан, не дав Джейкобсу договорить.

Он укоризненно посмотрел на меня и полностью выпил свое виски – если не считать капли, скатившейся вниз из застывшего уголка рта.

– Я тебе отвратителен, верно? Мне очень жаль, что это так. Больше, чем ты можешь представить.

– Нет, ты меня пугаешь. Меня пугают люди, которые играют с силами выше своего понимания.

Он взял стакан, предназначенный для Дженни, и поднес к глазам. Стекло увеличило застывшую часть его лица.

– Я мог бы возразить, но зачем? Буря уже совсем рядом, а когда небеса вновь прояснятся, между нами будет все кончено. Однако хотя бы найди в себе силы признать, что тебе любопытно. Ты оказался здесь во многом потому, что хочешь узнать. Так же, как и я. Как и в свое время Принн. Единственный человек, который находится здесь против воли, это бедная Дженни. Она пришла, чтобы заплатить долг любви. Что наделяет ее помыслы благородством, чем мы с тобой в данном случае похвастаться не можем.

Дверь за ним открылась. До меня донеслись запахи больничной палаты – мочи, лосьона для тела, дезинфицирующего средства. Дженни закрыла дверь, увидела в руке Джейкобса стакан и забрала его. Она проглотила содержимое с гримасой, от которой у нее на шее вздулись сухожилия.