Возрождение полевых цветов

Я сказал ей, что хочу с ней встречаться, и это правда. Уже тогда, много лет назад, я знал, что она – моя женщина. Теперь пришло время доказать, что я – ее мужчина.

Глава семнадцатая

Салем

Джорджия заезжает к нам с мамой, и я с чистой совестью отправляюсь на пробежку. Обычно я бегаю гораздо раньше, и сейчас жара просто убийственная, но я знаю, что тренировка пойдет мне на пользу.

Я сама не знаю, куда несут меня ноги, пока не оказываюсь у кладбища. Я нахожу его могилу и останавливаюсь перед ней, зажав в руке полевой цветок; он показался мне красивым, и я сорвала его по дороге. Должно быть, мое подсознание уже тогда знало, что я здесь окажусь.

Я кладу цветок и опускаюсь на колени. Я глажу его имя и плачу, роняя слезы на чистый мраморный памятник. Кто-то присматривает за его могилой, она более ухоженная, чем остальные, и мне интересно, кто это делает – Криста или Тайер.

– Тебе было бы тринадцать, – выдавливаю я, сотрясаясь от рыданий. – Ты был бы подростком. Маленьким мужчиной. – Я запрокидываю голову и смотрю на небо.

С тех пор, как Форрест умер, я думала о нем каждый день. Я замечаю его черты в его сестренке. В ее улыбке и смехе, в ее веселом нраве и любви к динозаврам. Форреста больше нет, но часть его осталась на земле.

Как несправедливо, что его юная жизнь оборвалась.

Он заслуживал большего. Да, от несчастных случаев никто не застрахован, но от этого не легче. Смерть это конец, и как бы мы ни старались, мы так и не увидим, что ждет нас за ее пределами.

Записав Сэду на тренировки по плаванию, я узнала, как часто происходят на воде несчастные случаи и как тихо тонет человек. Это ужасно. И все же каждый раз, когда я привожу Сэду в общественный бассейн или на пляж, я вижу родителей, которые сидят, уткнувшись в телефоны, и не смотрят на воду, способную в один момент отнять у них любимое дитя. Незнание – не всегда блаженство. Иногда неведение опасно.

– У тебя есть сестренка, – говорю я Форресту и вытираю мокрые щеки. – Думаю, ты бы ее очень любил. Хотя ты старше, я знаю, ты был бы к ней добр и позволял бы ей с тобой играть. Я назвала ее в твою честь. Сэда, – шепчу я, снова проводя пальцем по его имени. – «Лесная фея».

Примириться со смертью Форреста было трудно и до того, как я узнала, что беременна. А с тех пор как я прижала к груди своего ребенка, я и представить себе не могу, каково это – похоронить собственное дитя.

– Ты хороший мальчик, Форрест. Лучший. – Я знаю, что говорю так, будто он все еще здесь, но возле его могилы мне легче притворяться, что это так. – Я по тебе скучаю. – Я прижимаю пальцы к губам, а потом опускаю их на камень.

Я встаю на ноги и стряхиваю с шорт траву. Бежать обратно мне не хочется, и я решаю пойти пешком. По дороге я заскакиваю в кафе и едва не сталкиваюсь с кем-то в дверях.

– О, простите! – В руках у женщины напиток со льдом, и она с трудом удерживает равновесие. – Ах, это вы? – улыбается она. – Салем, верно? Здравствуйте.

– Рада вас видеть, Джен.

Аптекарша сияет. От нее веет теплом, и находиться рядом с ней очень приятно.

– Надеюсь, вам понравились соли и все остальное.

– Очень. Я зайду к вам еще.

– Жду вас в любое время. – Она уже уходит, но оборачивается и добавляет: – Хорошего дня.

– И вам.

В кафе я делаю заказ и в ожидании занимаю столик. Внутри все так же, как и когда я здесь жила. Даже картины на стенах не изменились. С тех пор, как я уехала из города, прошло совсем немного времени, и в то же время так много всего поменялось.

Когда выкрикивают мое имя, я беру свой холодный кофе, выхожу на улицу и иду к дому.

Тайер несколько дней назад пригласил меня на свидание, но от него до сих пор нет вестей, хотя я оставила ему свой новый номер телефона. Я боюсь, что он передумал, и нервничаю из-за того, что не знаю, как лучше сообщить ему о ребенке. Я не уверена, что есть какой-то подходящий способ это сделать, и не уверена, что он поймет, почему я столько лет молчала.

Я открываю боковую дверь и вижу, как плачет сестра.

– Джорджия? – Я ставлю кофе и иду к ней. – Что стряслось?

– Прости. – Она закрывает лицо руками, пытаясь спрятать свои эмоции. – Она спит, – шепотом добавляет она. – Я просто… – Она опускает ладони на круглый живот. – Я подумала, что она может не дожить до встречи с этим ребенком, и что этот малыш так ее и не увидит, и… Это так нечестно, и я злюсь.

Я обнимаю старшую сестру и позволяю ей выплакаться. Даже не знаю, как она справляется со всеми этими переживаниями, да еще и в положении.

– Плачь сколько нужно. – Я прижимаю ее к себе еще крепче.

– Как тебе удается так хорошо держаться?

– Поверь мне, это не так. Порой я тоже срываюсь.

– Жизнь так несправедлива, а нашу маму столько раз подводили! – Она отстраняется от меня, берет бумажное полотенце и вытирает глаза. – Фу, какая я страшная, – она со стоном указывает на размазанную тушь. – Я просто не знаю, как без нее жить. Она наша мама. Что я буду делать, когда не смогу поднять трубку и позвонить ей? Попросить совета или узнать, какой ингредиент я забыла добавить в кексы?