Возрождение (СИ)

Пока ведущие с шуточками выстраивали нас в шеренгу, я посмотрел на Миядзаки — старикан оживился и даже снял очки, воспользовавшись переключением внимания публики на происходящее на сцене.

— Первый конкурс очень простой — рассказать немного о себе, и побольше — о том, почему вы решили стать двойником Одзавы Иоши, — огласил ведущий.

Начали с прыщавого.

— Меня зовут Сакута Акабанэ, — с поклоном представился он. — Шестнадцать лет. Раньше я был робок и неуверен в себе, но однажды моя сестра заметила, что я похож на Одзаву Иоши. Это зародило в моей душе надежду на то, что я не настолько уродлив, как мне казалось, и, приложив некоторые усилия, я увеличил свое сходство с Одзавой-сенсеем. Через год мои прыщи…

— Достаточно, Сакута-сан! — оборвала его девушка под ехидные смешки из толпы.

Японские конкурсы — это когда немножко унижают, у нас на этом три четверти телепередач держится.

Следом представилась парочка «непохожих» Иоши:

— В основном я использую образ Одзавы Иоши для выполнения домашних заданий и подготовки к тестам — это помогает мне сосредоточиться.

— Я вообще не хотел идти на этот конкурс, но меня взяли на «слабо».

Откровения второго сопровождалось улюлюканием и криками «мужик!» в исполнении компашки на два десятка юношей и девушек — им и проспорил, получается. А вот Нанако смотрит на них осуждающе, с выражением: «Разве стремление быть похожим на Иоши-саму — наказание?!».

Следом интервьюированию подверглась Иоши-девушка:

— Меня зовут Кацуки Нагиса, семнадцать лет, — поклон. — Я обожаю косплей, и стараюсь участвовать во всех косплей-конкурсах, куда меня пускают. Но не нужно из-за этого считать меня легкомысленной — я всегда готовлюсь на все сто процентов!

Аплодисменты, среди которых выделяются гулкие хлопки ее брата-бугая.

Еще пара статистов с неинтересными представлениями, и настал мой черед:

— Меня зовут Кирью Казума, семнадцать лет, — поклон. — Решил, что принять участие в конкурсе будет весело, а так-то я уже давно считаю себя Одзавой Иоши.

Тишина в зале только подчеркивалась прорывающимся из приоткрытых окон треском цикад. Ладно, шучу — ну какие в Токио цикады? Но все равно обидно — я привык, что публика ловит каждое мое слово и охотно ржет на немудреные шуточки. Что ж, место, время и личность оратора сильно влияют на восприятие, и сейчас я — всего лишь один из участников.

— Давно считаешь себя Иоши? — стебанул меня ведущий. — Что ж, теперь осталась малость — убедить в этом остальных!

Вот теперь зал заржал. Уши, не сметь краснеть! Нанако, убери руки подальше от сумочки — у тебя там куча опасного! Фух, секретарь справилась с собой, опасность миновала. И почему мне от его подначки захотелось стараться изо всех сил? У меня же нет цели выиграть!

Далее выступил Смазливый Иоши:

— Оикава Киришима, восемнадцать лет, — он поклонился и принял подчеркнуто-«изящную» позу, поправив волосы. — Иногда я прикидываюсь Одзавой Иоши, чтобы цеплять девчонок.

Женская часть зрителей ответила осуждающим гулом.

— А ты опасный мальчик, Оикава-кун, — ехидно поддела залившегося краской от такой реакции пацана — а чего ты еще ожидал, идиот? — ведущая.

— Я не мальчик! — дернулся он.

Народ засвистел и заулюлюкал.

— Продолжаем! — вернул себе контроль над ситуацией ведущий.

Парочка оставшихся «непохожих»:

— Год назад из нашей семьи ушла мать, которая выбрала порочный путь любовницы молодого красавчика, — лже-Иоши неприязненно покосился на Смазливого. — Благодаря новому закону, отец смог убедить суд оставить меня ему, и я очень этому рад — мой отец прекрасный человек. Удар все равно был силен, но, увидев по телевизору историю Одзавы Иоши, мать которого оказалась еще хуже моей, я нашел великолепный моральный ориентир — если Истинный Иоши не сломался, значит и я ни за что не сломаюсь!

Здесь я хлопал вместе со всеми.

— Миядзаки Кэйсукэ, — представился последний.

А?

— Мой отец ненавидит Одзаву Иоши, — продолжил тот. — И я записался на этот конкурс только для того, чтобы показать моему уважаемому родителю мощь Истинного Иоши — его здесь даже нет, но все мы собрались здесь из-за него, и теперь весело проводим время. Если кому-то из фанатов Иоши станет плохо и трудно, другие всегда его поддержат — разве это не заслуживает уважения, не говоря уже о многочисленных достижениях Истинного Иоши, благодаря которым жизнь в Японии становится лучше с каждым днем?

Вот оно что — это же младший сын Миядзаки! И он — мой фанат! А еще папенька настолько его любит, что приперся вот сюда, считай — в оккупированную врагом зону! Что это, как не подброшенный судьбой козырь? Теперь нужно правильно его применить.

Пока народ аплодировал, я показал Нанако короткую распальцовку со значением: «передай охране, пусть сфотографирует Миядзаки». «Пусть сфотографирует» — заготовлено, а вот конкретизировать пришлось кивком на старика. Нанако показала «окей» и через толпу пошла к стоящему у правой стены нашему «секретному» охраннику. Умничка!