Возрождение

Айс опять рассмеялась, на этот раз громче, чем раньше, и подтолкнула меня бедром: 

- Ну, давай, мой Ангел. Мне нужно заплатить заправщику, а тебе - облегчить мочевой пузырь. 

- Ладно, замечательно, - проворчала я, - только запомни, я хочу, чтобы меня хоронили в закрытом гробу. 

Прощай, жестокий мир. 

   *****

Был уже вечер, когда я разложила свое одеяло поверх длинного ровного камня, покоившегося на вершине небольшого холма, и принялась рассматривать Мексиканскую долину. Остаток дня прошел относительно спокойно.

После того, как Айс закончила свои дела с владельцем заправки, она направила машину обратно в пустыню навстречу с Рио и компанией, остановившимися на обочине дороги в пяти милях от городка, якобы для ремонта спустившего колеса. 

Отсюда мы продолжили наш путь и еще через несколько часов свернули с дороги и очутились в небольшой уединенной лощине, укрытой со всех сторон небольшими холмами. Вскоре стало очевидно, что мы собираемся разбить здесь лагерь. Ниа удивила меня. Быть может, я поспешила записывать ее в городские жители, не приспособленные для походной жизни. Не тут-то было. Она обрадовалась этой затее так же, как рыба радуется воде, и, как будто занималась этим целую жизнь, энергично взялась за дела, помогая нам разгружать вещи и устанавливать лагерь. 

Быстро расчистили площадку, быстро установили палатки - числом три, разожгли огонь в импровизированном очаге, сложенном из камней, принесенных из пустыни. Пони и Ниа принялись готовить что-нибудь на обед, в то время как Айс, Криттер и Рио отошли в сторонку и погрузились в обсуждение. 

Разделавшись со своими рутинными обязанностями, я решила перенести одеяло на вершину самого западного холма и посмотреть на закат. С моего первого знакомства с пустыней, это уже вошло в привычку, и я очень не любила нарушать заведенный порядок.

И вот я сидела на еще теплом от палившего весь день солнца камне и наблюдала, как по мере того, как солнце неуклонно спускалось к горизонту, небо окрашивалось мириадами красок. Затем, закрыв глаза, я откинула голову назад и ловила последние теплые касания солнца. Ветер остывающей пустыни сдувал волосы (свой безобразный парик я с чувством величайшего облегчения сняла, когда мы разбили лагерь) с бровей.

Неожиданно мягкий теплый свитер окутал мои плечи, принеся с собой запах любимой мною женщины. Я медленно открыла глаза. При виде возвышающейся надо мной сзади Айс на губах появилась непроизвольная улыбка. Глаза моей возлюбленной сверкали отраженными в них лучами умирающего солнца. 

- Привет, - сказала я, удивившись хриплости моего голоса. 

- И тебе привет, - ответила она, подарив обожаемую мной кривую улыбочку, - не возражаешь против моей компании? 

- Ничуть. 

Она опустилась на камень позади меня, с двух сторон от моих собственных появились ее длинные ноги. Я вздохнула от наслаждения, когда ее руки обвили мою талию и слегка притянули назад, к ее груди, окутывая теплом рук, ног и тела. 

- Ммм, мне нравится. 

- Неужели? - ее голова опустилась вниз, и подбородок прижался к моему плечу. Ее волосы щекотали мне щеки, а от жара ее тела по мне пробегала теплая дрожь. 

- Да. Теплый камень, закат и ты. Это лучшее, что можно желать. 

- Ммм. Догадываюсь, - она обняла меня, и мы одновременно погрузились в молчание. Солнце блеснуло в последний раз и скрылось за горизонтом до следующего дня. 

Мы отметили это событие поцелуем. За ним последовало еще множество поцелуев, в итоге слившихся в одно страстное растворение губ и учащенное дыхание. 

Кто знает, как бы далеко мы зашли, если бы из лощины не раздался крик "обед готов". 

- Конспирация, - мрачно пробормотала я, расправляя футболку и застегивая джинсы, одновременно прилагая все усилия, чтобы погасить полыхавший внутри меня огонь. 

Тихо рассмеявшись в ответ, Айс изящно поднялась на ноги, затем с вводящей в заблуждение легкостью подняла меня. Подарив все еще пылающим страстью губам новый нежный поцелуй, она обвила рукой мою талию, и мы вместе направились вниз с холма к ожидавшим нас друзьям. 

   *****

- О... дорогая... Боже! - я попыталась вдохнуть, последняя волна дрожи пробежала по телу, оставив меня лежать слабой, бездыханной и не совсем вменяемой. 

Дрожь - больше всего похожая на конвульсии от удара электрическим током - рождалась вновь и вновь по мере того, как Айс проделывала свой путь по моему, покрытому испариной наслаждения телу, останавливаясь то тут, то там, чтобы поцеловать или слегка укусить какое-либо из чувствительных мест. 

Ее черноволосая голова высунулась из спального мешка, темные от нашего занятия любовью глаза мерцали.

Вытянувшись вдоль моего тела, она нежно погладила мои живот и грудь, помогая своими ласками вспомнить ощущение собственного тела и вернуться обратно на землю. 

На ее лице читалась любовь с небольшим налетом самодовольства. Но я ее ни капельки не осуждала. С точностью алхимика, доведенными до совершенства движениями всего за несколько коротких мгновений она превратила меня из человека в осьминога, лишенного костей.