Возрождение

Ее красота всегда лишала меня возможности дышать, и я с легкостью могла бы прожить конкретно с этим недостатком до конца моей жизни. Удивившись такой встрече, Айс изумленно подняла бровь, затем изящно опустилась на пол рядом со мной. Она села, скрестив ноги, осторожно поставив поднос и чашку себе на колени. 

- Извини, - наконец-то смогла я сказать, краснея под ее сострадательным взглядом, - мм... это все мне? 

- Определенно, - ответила она, кивая, - если ты голодна. 

- Могла бы поесть, - призналась я, выкарабкиваясь из уютного гнездышка и принимая сидячее положение. Холодный воздух, царящий снаружи, вызвал дрожь по всему телу. - Брр. 

Айс поставила тарелку и чашку на землю, затем стянула свою рубашку и надела ее на меня, помогла просунуть руки в рукава и ловко застегнула пуговицы на груди и животе. Я вытянула руки и не смогла сдержать смеха - с кончиков пальцев свисало еще целых четыре дюйма неиспользованной материи. Покачав головой, Айс помогла мне закатать рукава и, наконец-то, высвободить руки. Затем подала принесенный завтрак. 

- О, это здорово, - промычала я, с полным ртом, набитым яйцами с беконом, и запивая все это горячим бодрящим кофе, - напомни мне поблагодарить повара. 

- Если ты не убьешь ее сначала, - ответила она, озорно сверкая глазами. 

- Это сделала Ниа? - не веря, спросила я. За все время, что я ее знала, я никогда не видела ее даже рядом с кухней, не говоря уж о том, чтобы внутри. 

- Ага, она замечательно управляется с готовкой. 

- Вау, - это все, что я смогла ответить. 

   *****

После того, как я расправилась с едой, Айс покинула меня, забрав грязную посуду. Предоставленная самой себе, я поднялась и быстро оделась. Причем, скорость одевания была обусловлена исключительно холодным воздухом. Напялив на волосы отвратительный парик и придав ему наиболее приличное положение, я откинула полог палатки и вышла наружу, навстречу утреннему воздуху, косясь на падающие на наш лагерь яркие лучи солнца. 

Мои друзья, словно усердные пчелки, вылизывающие свой улей, были заняты делом. Подойдя к Айс, укладывающей вещи в грузовик, я не могла не заметить Пони и Криттер, совместно разбирающих палатку. Они смеялись и хихикали, словно две подружки-школьницы. Их лица и глаза говорили о многом. Как будто... 

- Этой ночью они спали в одной палатке? - спросила я свою подругу, подавая ей наши спальные мешки и одеяла. 

Бросив взгляд через плечо, Айс усмехнулась: 

- И не только, как показывает это утро. 

- Но... как...? 

Айс пожала плечами: 

- Рио надоели стоны Пони, и она поменялась. 

- А что Ниа? - посмотрев назад на лагерь, я увидела Рио и Ниа. Они, мило беседуя, разбрасывали остатки погасшего костра. 

- Рио сказала, что Ниа замечательно нежная... особа. 

- Удивительно, - я почесала затылок, - думаю, близок конец света, - только, чтобы убедиться, я еще раз посмотрела назад и увидела нечто, что не заметила раньше. Ниа смотрела в мою сторону, немного правее. Выражение ее лица придавало новый смысл слову "мечтать". Когда наши взгляды встретились, она быстро опустила глаза, на ее юных чертах явно проступил стыд. - Уххх. 

- Что? - обернувшись, спросила Айс. Затем посмотрела на меня. Ее брови рисовали на ее лбу два знака вопроса. 

- Еще одна влюбилась в тебя, - ответила я в своей лучшей "несчастной" манере. 

Она фыркнула и, округлив глаза, вернулась обратно к своему занятию: 

- Ангел, тебе это приснилось. 

- О, я так не думаю, моя прекрасная любовь. Большое тебе спасибо, но я на посту и понимаю в этом толк. 

- Тогда тебе это мерещится. 

- Как ты хорошо знаешь, у меня отличное зрение. 

Она посмотрела на Ниа, затем на меня. 

- Вот увидишь, - предупредила я. Моя улыбка рассказала ей больше, чем какие-либо слова.

ВОСЬМАЯ ЧАСТЬ

- Вот это да! Это место напоминает о барахолках, на которые мать имела обыкновение таскать меня, когда я была еще ребенком. 

Я согласилась с Ниа, а Айс тем временем кружила по периметру рынка в поисках подходящего места для парковки.

Разноцветные флаги радостно развевались на живительном ноябрьском ветре, почти в такт музыке, доносящейся из киосков, детскому смеху, бешеному лаю собак, бегающих за всеми, кто попадал в поле их зрения.

Дразнящий аромат жарящегося мяса и овощей внезапно напомнил мне о днях, когда я была меньше, чем вся эта беззаботная молодежь, и по воскресеньям (после церкви, конечно), почти с ритуальной точностью, отправлялась по барахолкам и распродажам. Моя бабушка была просто завсегдатаем такого рода мероприятий. Во время еженедельных поездок на ярмарки мы рассматривали индийские платья в горошек с таким же жадным вниманием, как крестоносцы любовались полученной Чашей Грааля. И много-много дней я потратила на примерку чьих-то платьев, которые были всегда на три размера больше, чем мне надо, на вырост, так сказать; меня не оставляло чувство отчаяния, хорошо знакомое детям и загнанным животным, очень похожее на то, как если бы я находилась в кабинете зубного врача, сверлящего зубы без всякого наркоза.