Возрожденная любовь

Мэгги непонимающе уставилась на него, и тогда Джеймс слегка поерзал задом о ее пах. Она едва не задохнулась, и чуть не решила позволить ему свалиться и будь что будет.

– Вы будете думать о соитии, даже если вам оторвет все конечности, не так ли?

– Нет.

– Нет?

– Я не буду об этом думать.

Маргарет помедлила.

– Неужели?

Джеймс неспешно помотал головой:

– Нет. Я придумаю способ заняться им. С вами.

– Боже. Идите к дьяволу.

– Но вы же меня не отпустили.

– Прошу прощения?

– Если вы в такой ярости, то почему все еще меня держите?

– Потому что не хочу, чтобы вы повредили мозги сильнее, чем уже есть.

– Вы очень добры.

Слава богу, что он не видит ее лица. Щеки, должно быть, стали одного цвета с волосами, и если бы она разделась, то не удивилась бы, если б все тело превратилось в сплошной кусок шока и краски. Но если бы она разделась, то оказалась бы прижатой голым телом к его голому телу, и могла бы залезть с ним в ванну, и смыть его лихорадку, и удовлетворить наконец свое растущее любопытство в отношении этого странного человека. Мэгги на мгновение прислонилась лбом к его спине, закрыла глаза и пожелала, чтобы мир был устроен иначе.

– Вы крепко держитесь?

– Мм.

– Хорошо. Я вас отпускаю.

– А надо?

– Не будьте идиотом.

– Я думал, мне так и положено.

– Вы же утверждаете, что это не так. Тогда перестаньте вести себя по-дурацки.

Для страдающего от опиумной ломки он мыслил удивительно ясно. Наверно, дело в его размере. Здоровое, как у быка, его тело могло выдержать больше, чем тело обычного человека, но это только вопрос времени. А потом Мэгги понадобятся все его люди и лакеи. Но она пощадит его, не станет рассказывать об этом.

– Я держусь.

– Хорошо.

Медленно Маргарет разжала руки и начала отодвигаться; а ее предательские руки – разве они не двигались медленнее, чем положено, когда соскальзывали с его бархатной кожи? Она никогда не прикасалась ни к чему подобному. Оживший камень, нагретый изнутри.

– Вы не возражаете не отпускать совсем?

– Прошу прощения?

– У меня ноги трясутся.

Она посмотрела вниз.

– Вижу.

– Мне… мне…

– Нужна помощь. – Мэгги насмешливо вздохнула. – Миру настал конец – могучий Пауэрз нуждается в помощи.

Из его груди вырвалось что-то вроде низкого рычания, которое вызвало трепет у нее в животе, но еще и предупредило. Джеймс был человеком, которого можно подталкивать и подталкивать, но только не когда он в уязвимом положении.

– Я держу вас, – осторожно произнесла Маргарет.

Горячая вода впивалась в кожу, массируя ноющие мышцы, и с губ Джеймса сорвался низкий стон невыносимого облегчения. Осторожно, при поддержке рук Маргарет под его по-прежнему держащимися за край ванны руками, ему удалось опуститься в горячую воду.

Это было самое приятное ощущение с тех пор, как Стенхоуп впервые увидел свою ирландскую гарпию. Он и не подозревал, как напряжены были все и каждая из его мышц – казалось, они превратились в желе. Виконт запрокинул голову и встретился глазами с озабоченным взглядом супруги.

Вид был крайне занимательный – как она смотрит на него, – он привык к этому в приюте, но ему это крайне не нравилось. Но сейчас на ее лице выражалась такая бесконечная забота, что у него внутри все сжалось, и его такая реакция несколько обеспокоила. Джеймс отвел взгляд и сосредоточился на кремовой стене в другом конце комнаты.

– А сейчас просто расслабьтесь.

Было бы очень соблазнительно окатить ее большим всплеском воды. Велеть Джеймсу расслабиться – все равно что велеть носорогу пролезть в игольное ушко. Все его тело было одним большим, тугим, сердитым узлом. И… и… дрожь все усиливалась, до такой степени, что по воде в ванне пошли волны.

– Это… нормально?

Маргарет отошла от ванны и отвернулась.

– Совершенно.

Очень странный этот его ангел. Она была такой невинной… и в то же время нет.

– В-вы говорили, что станет хуже?

Она скрестила руки, отодвинувшись на добрых несколько футов.

– Так и будет.

Виконт выгнул шею, пытаясь получше ее рассмотреть. Он не знал почему, но одно ее присутствие делало жизнь более выносимой. В чем вообще не было никакого смысла, учитывая, что совсем недавно он хотел только, чтобы она исчезла. Внутри все сжалось от беспокойства. Он никогда ничего подобного не испытывал и теперь направляется в неизвестность без компаса, без карты и без провианта.

– Насколько хуже?

– Не думайте об этом.

Стенхоуп ударил руками по воде, пытаясь выразить собственный страх. Он всегда все контролировал и вдруг теряет этот контроль час за часом, день за днем. Все, чего он хочет, это вернуть его обратно.

– Как мне, черт подери, об этом не думать?

Медленными легкими шагами она начала ходить туда-сюда вдоль умывальной комнаты. Дойдя до конца, она поворачивала, ее юбки танцевали вокруг ног. В один момент Джеймс мог поклясться, что у нее вообще нет ног, что ее перламутровая кожа светится, а странные синие глаза прожигают его насквозь божественной силой. Чего бы он ни отдал за то, чтобы она распустила волосы. Чтобы увидеть, как их пламя струится по ее спине и плечам.

– Распустите волосы.

– Прошу прощения?