Возрожденный Обескрыленный Мир

— Да, солдат до мозга костей, не жалеющий никого во имя Революции, так, мама?

— Ты солдат со своими убеждениями и целями. Сделать Панем лучше.

— Знаешь… Иногда мне снятся кошмары. Мне снятся незнакомцы из Второго, которых я обрек на смерть. Они приходят ко мне…

Значит и Хоторн не может спать спокойно. Ещё одна жертва Войны.

— А ещё… Во сне ко мне приходит мой командир. Сразу после бомбежки Двенадцатого, мы вели партизанские бои с миротворцами в Пятом. По началу я мнил себя освободителем… Но все чаще ловил себя на мысли, что становлюсь завоевателем. Убийцей. Но ведь мы сражались за правое дело… И погибшие в бою… Они погибали во имя Свободы!

— Без таких патриотов не получилась бы ни одна Революция…

— Здесь ты, наверное, права. Я тоже старался себя в этом убедить. Но наш командир… Он все чаще прикладывался к бутылке и без конца твердил — мирные жители гибнут ни за что… Но ведь это была Война… И жертвы неизбежны. Однажды я нашёл его в палатке с оружием в руке, он застрелился… Он не выдержал. Покончил с этим миром. Мне пришлось взять командование на себя… Тогда я запретил себе думать о жертвах, я упрятал себя глубоко под кожу и не позволял себе задумываться об этом. Иначе… Я бы последовал вслед за своим командующим. Вот так я стал тем, кем стал.

— Сынок… Но теперь все закончилось, ты можешь выдохнуть и попытаться стать прежним.

— Увы. Я не могу. Моя душа превратилась в камень. Только… Китнисс смогла бы мне помочь. Поэтому я здесь. Я хочу вернуть её к жизни и вернуться сам.

Пит не мог винить охотника в желании…

Жить.

И в желании делить эту жизнь с нею.

Если Китнисс будет лучше с ним… Надо отпустить её, ведь главное — чтобы она была счастлива, насколько это вообще возможно с искалеченной душой…

— Значит не все потеряно, Гейл! — воскликнула его мать.

— Я хочу верить. Но Китнисс… Я не могу достучаться до нее.

— Не только тебя изменила Война, а у нее еще и…

— Да, я знаю… Прим. Самое ужасное, когда я по ночам пытаюсь заснуть, и анализирую свою жизнь… Я осознаю — если бы удалась повернуть время вспять… Я бы снова пошёл в этот путь, во имя мира. И такие умозаключения пугают меня самого.

— Просто прошло слишком мало времени…

— Надеюсь. И знаешь…

Тут Пит не выдержал и, развернувшись, побрел назад. Ему не хотелось знать о демонах Охотника. Ему хватало своих.

Пит бродил по дистрикту до самого вечера. По сравнению с прошлой весной, когда он только приехал, город разостроился. Но все равно были заметны шрамы, от причиненных Войною ран.

Он специально дождался темноты, дабы незаметно пробраться домой и не встретить её или его.

Или их вместе.

Зайдя домой, Пит не стал зажигать свет, чтобы не привлекать внимания обитателей соседнего дома.

Есть не хотелось, несмотря на то, что ел он рано утром. Зато хотелось пить. И отнюдь не воды. Та жажда, что мучила его, напоминала зависимость ментора. Но Пит добрался до студии и упрямо взялся за кисть.

У него не было злости к Хоторну. Только сочувствие. Каждый выживал, как мог. И чего уж греха таить, у Гейла всегда было больше прав на Китнисс. Пит спал с ней, защищая от кошмаров, спасал ее жизнь, потом пытался её же отнять… Но Хоторн имел много больше — он давным-давно занимал отведенное ему место в ее сердце.

Для Пита там места не нашлось.

Комментарий к 29. Обескрыленный. Чужие демоны

Немного о Гейле… Честно говоря, Пит для меня номер один, но я действительно считаю, что без таких как Хоторн, тирания не свергается… И каким бы сильным он ни был, его мир тоже разрушен. Единственное отличие - его близкие живы, но он тоже повидал немало.

Это всего лишь кусочек, всего лишь пазл его души, на самом деле кошмаров у него тоже хватает, и чувство вины его тоже гложет. Об этом мне хочется написать отдельную работу.

До конца остается не так уж много… Надеюсь, несмотря на все сюжетные разочарования, Вы все же дочитаете эту работу!

========== 30. Возрожденный Обескрыленный Мир. Разговор с глазу на глаз ==========

Спустившись вниз после нескольких часов работы за мольбертом, Пит обнаружил нежданного гостя у себя на кухне…

— Финник?.. — глаза его расширились от изумления.

— Не рад видеть старого друга? — улыбаясь, пропел тот.

— Но ты ведь умер…

— Так точно, сэр, — шутливо отдавая честь, отрапортовался он.

— У меня снова рецидив… — после Катона галлюцинаций не было и Пит думал, что все позади.

— Возможно. Но разве от этого я перестал быть тебе другом?

— Конечно, нет… — и ведь действительно, Пит был рад «увидеть» товарища, как и своего отца год назад.

— Ну, так присядь, поболтай со мной… На том свете, знаешь ли, довольно пресно. И скучно. И никакого сахара.

— Финник, мне так жаль…

— Брось… Все вышло так, как вышло.

— У тебя родился сын… Говорят, вылитый ты…

— Знаю. И я рад, что мой малыш будет расти в мире, где нет Голодных Игр. Оно того стоило, уж поверь.

— Это ты должен был спастись тогда, а не я… Тебе… жизнь нужней. У тебя семья… жена и ребенок.

— Ты тоже имеешь право на счастье, Пит. Стоит лишь постараться, и новый мир заиграет красками…

— Не думаю… Мне жить не для кого. А вот тебе…

— А как же Китнисс?