Возрождённая

Эту ситуацию можно было бы назвать комичной, если бы она не была такой странной. Я даже бояться перестала: ловко перепрыгнула через сидящего на полу человека, который до сих пор был не в силах подняться, и, встав за спиной Асмодея, похлопала его по плечу:

— Взять его!

— Мира, я тебе не собака.

— Однозначно, ты лучше. Ты ведь не гадишь, где попало.

Асмодей послал в мою сторону убийственный взгляд.

— Или гадишь? — Я невинно похлопала ресничками.

— Разве я не говорил, что покидать комнату не безопасно? — Асмодей с упреком покачал головой. Его явно не заботил матрос, который с безумными глазами и вытянутыми вперед руками размеренно шел по направлению к нам. Может, в этот момент он считал себя Терминатором?

— Отдай эту сучку нам! — взревел первый мужик, поднимаясь с пола. — Я научу ее хорошим манерам!

— Тебе девушка вроде намекнула, что у тебя смердит изо рта.

— Да-да, — подтвердила я, выглядывая из-за широкого плеча Асмодея.

И тут мужика словно поразило током. Он внимательно присмотрелся ко мне и ахнул:

— Чтоб я сдох!

— Воняешь ты как настоящий труп! — быстро вставила я своих пять копеек.

— Я узнал тебя… то есть, вас… Черт, ты та сука, которая вместе со своей чокнутой мамашей рушит наш мир!

Его глаза налились кровью, и он, вытянув костлявые руки, попытался схватить меня, но кулак Асмодея раз и навсегда оборвал любые его попытки. Смердящий матрос без чувств рухнул на пол.

— Отдохни, приятель! — радостно выкрикнула я. Асмодей только вздохнул.

Второй матрос по прозвищу Крыса и по совместительству больной на голову остановился в замешательстве и посмотрел на распластавшееся тело.

— Что замер? Ты следующий!

Понимания во взгляде Крысы было столько, что я разубедилась в его отклонениях, но ровно на две секунды, пока он не развернулся и не побежал прочь, издавая ужасные звуки и размахивая руками над головой.

— Боже, и из таких идиотов состоит вся команда?! — Я уперла руки в бока и оказалась перед лицом Асмодея. — Ладно, об этом я подумаю позже. А теперь пришло время для разговора. Выкладывай.

— Мирослава…

— Ш-ш-ш, не хочу слушать глупые отговорки! Они меня уже раздражают и начинают пробуждать мою внутреннюю тьму. — Асмодей как-то странно на меня посмотрел, и я пояснила: — Я говорю о своей темной сущности, которая жаждет, чтобы я вцепилась в твое горло зубами.

— Расскажи, что еще за сущность…

— Нет, пока ты не расскажешь мне, что творится с Землей!

Асмодей тяжело выдохнул и резко провел рукой по волосам, проявляя нервозность.

— Может, поговорим в каюте?

— Нет. Говори быстро, здесь и сейчас.

— Хорошо! Хорошо. Если тебе будет легче, я скажу. Но ты должна пообещать, что будешь держать себя в руках.

— Говори же! — угрожающе прошипела я.

Слова давались Асмодею с явным трудом, они как будто застряли на полпути в горле. И только тогда, когда выражение его лица превратилось в маску сочувствия и жалости, он произнес:

— Планеты под названием Земля больше не существует.

В этот момент корабль сильно качнуло.

— Черт, это не к добру! — Асмодей грубо выругался и подхватил мое тело, которое вмиг отказалось мне подчиняться, ослабло и намеривалось рухнуть на пол, словно тряпичное. — Как это все не вовремя!

Покачиваясь, мужчина отнес меня в нашу каюту и осторожно, словно хрупкий цветок, уложил на кровать. Прикрыл покрывалом и улегся рядом, бормоча что-то успокаивающее.

За маленьким иллюминатором сверкнула яростная изломанная молния, притянув следом оглушающий грохот. Волны стали неистово биться о борт корабля, надеясь то ли пробить его, то ли потопить, а если не получится, то хотя бы потрепать. И если бы не могучее тело за моей спиной, я бы уже не раз скатилась с лежака.

— Мира, прости… Прости… прости…

Асмодей повторял это как мантру, как заклятие. Но никакие слова в данную секунду не могли пробить тот хаос из образов и картинок в моей голове, которые проносились со скоростью света. Воспоминаний о жизни на Земле. И в эту секунду я надеялась, что шторм — это своего рода благословение: он потопит корабль и поглотит меня, навсегда избавив мою душу от разрывающих ее страданий…

Глава 12.

Дурнота сменилась растерянностью, чернота — серостью, боль — холодом. Я не сразу сообразила, что со мной произошло, но быстро поняла, что я уже не в море, не на корабле, и рядом нет мужчины, который меня обнимает и нашептывает успокаивающие слова.

Я обнаружила себя в неизвестном месте, на промозглой земле, в окружении дикой северной природы. Осознание того, что я совершила прыжок под гнетом чувств ужаса и безысходности, пришло не сразу. Странно, но я уже забыла, что такое неконтролируемые прыжки, и не знала, как на это реагировать сейчас. Ведь там, где я очутилась, могло происходить все, что угодно. Я приподнялась с земли и внимательно осмотрела местность, в которой себя обнаружила.