Возведённые в степень

С ними сразу же согласились. В школьных мастерских собрались все самые рукастые ученики и учителя. Несколько часов кряду колдовали над ружьём и установили на него оптический прицел. Правда, вначале большущие бронебойные пули летели мимо цели. Но потом прицел отрегулировали, и Речка с двух выстрелов прикончил гигантскую жужелицу, обнаруженную патрульными в одном из дворов Румынии. Второго бронзового хищника так и не нашли, сколько не искали.

Бронированная тушёнка

Вечером городок заняли армейские подразделения. Первыми прибыли отряды спецназа на бронетранспортёрах, которые сходу занялись отстрелом ночных гигантов. Короткие стычки, сопровождавшиеся ожесточённой пальбой и взрывами гранат, продолжались всю ночь. На рассвете в небе закружили вертолёты, и бои возобновились с новой силой, но теперь уже с дневными насекомыми.

Понимая, что его эскадре угрожает смертельная опасность, Курила пошёл на хитрость. Он попросил всех мух сесть на крыше школы плотными рядами.

– Тут вас никто не увидит, – убеждал он крылатых подружек. – Главное, не шевелитесь.

И действительно, на чёрном битумном покрытии чёрные тела 271 мухи были совершенно незаметны.

К полудню наступила тишина. То, что операция по очистке городка от насекомых-акселератов закончилась, Пантелеймон Юрьевич понял после того, как на школьный двор въехали полевые кухни. Следом к забаррикадированной двери школы подошёл майор-десантник.

– Эгей, орлы! – забарабанил он кулаком в дверь. – Выходи обедать!

В тот день школьники наелись до отвала солдатских щей и каши. А ещё их в умопомрачительных количествах одаривали сахаром и шоколадом. В течение дня в городок прибыло столько различных военных подразделений, что они буквально заполонили все улицы и площади.

Каждый военный считал своим святым долгом угостить малышей чем-нибудь вкусненьким. Первоклашек, которым подавали особенно щедро, уже тошнило от сладостей. С раздутыми карманами они то и дело прибегали в школу, где разгружали гостинцы про запас.

Остаток дня прошёл неспокойно. Весь вечер лязгали бронёй боевые машины, раздавались громкие команды и топот солдатских сапог. Военные части одна за другой покидали городок и уходили дальше на юго-запад, где пролегала линия фронта. Только глубокой ночью школа, наконец, уснула.

Разбудил Леру грохот и скрежет металла. Глянув сквозь щель между партами, закрывавшими окно, он увидел странную картину. Два десятка чёрных муравьёв, каждый размером с упитанного бегемота, волокли по улице бронированную машину.

Схватив маузер, Лера растолкал Шурку и бросился на первый этаж.

– Господи, – крестилась там старушка вахтёрша. – Пропали солдатики.

– Тьфу! Тьфу! Тьфу! – поплевал через левое плечо запыхавшийся Пантелеймон Юрьевич, который подбежал к входной двери секундой раньше. – Какое-то у вас, Майя Евгеньевна, настроение трагическое. Солдаты в каком-нибудь укромном месте отсиживаются.

Едва он это сказал, как в парадную дверь кто-то торопливо постучал. Старушка выглянула через верхнюю стеклянную филенку и поспешила открыть. В фойе один за другим на корточках втиснулось семеро солдат. Старший из них с сержантскими лычками на погонах стал разбирать баррикаду, закрывавшую окно.

– Солдатик, – заволновалась вахтёрша, – не трогайте окошко, на что вам эти чудища?

– Они наш бэ-эм-пэ[27] утянули, – сердито пояснил сержант.

Вслед за ним разбирать баррикаду взялись остальные солдаты.

– Ребятки, – выпрямилась тогда и строго посмотрела на них Майя Евгеньевна, – отойдите. Не привлекайте внимания. В стенах нашей школы находится пятьсот беззащитных детей, – потом посмотрела на биолога и добавила тихо: – и учителей.

Солдаты в растерянности отступили, но тут вперёд вышел Пантелеймон Юрьевич.

– Будем сражаться, парни! – потряс он в воздухе трёхлинейкой.[28] – Нечего глобалам на наших улицах хозяйничать!

В это время подошёл здоровяк Миша с ручным пулемётом, Речка с противотанковым ружьём и ещё трое старшеклассников с винтовками. Вахтёрша за голову схватилась.

– Значит так, – обернулся учитель к Речке. – Выбиваешь муравьёв с дальней дистанции. Не спеши, бей прицельно. Успеешь застрелить хотя бы парочку – хорошо. А вы, – оглядел он солдат, а затем и своих учеников, – открываете огонь, когда глобалы пойдут в наступление. Стрелять залпом и только с близкого расстояния на стопроцентное поражение. Всё ясно?

– Всё, – ответил Речка и вышел из школы.

Расправил сошки ружья и улёгся прямо посреди школьного крыльца: – Я готов.

Пантелеймон Юрьевич вместе с сержантом залёг в клумбе. По обе стороны от них цепью расположились: Лера с маузером, Миша с «дегтярёвым» и старшеклассники с винтовками. Солдаты открыли окно и устроились с автоматами на баррикаде. Шурка остался на крыльце – подавать патроны в качестве второго номера при противотанковом ружье.

Пантелеймон Юрьевич посмотрел на Речку.

– Начинай, – приказал он.

– Ба-бах! – дёрнулось ружьё после короткой паузы.

Одного из гигантских муравьёв тотчас отшвырнуло прочь от бронемашины. Упав, он забился в конвульсиях. Шурка подал новый патрон, и Речка неспешно перезарядил оружие.