«Возвращается ветер на круги свои…». Стихотворения и поэмы

Хорошо, что смерть сметает
Наши легкие следы,
И вовремя отлетают
Пожелтевшие сады.
Хорошо, что вьюга воет
Над замерзшею землей,
И из всех часов покоя
Лучший именно зимой;
Хорошо, когда без страха
Отжив свой недолгий век,
В прах - родившийся из праха -
Обратится человек.
Но беда, когда во злобе
И в гордыне пред Творцом,
Он подумает о гробе
С исказившимся лицом.
У кладбищенской ограды
Остановится, крича,
Иль попросит вдруг пощады
В смертный час у палача.
Или, ведая заранее
Все проклятья над собой,
Он покинет поле брани
Потаенною тропой.
Нет тогда ему покоя,
Безмятежного конца.
Смерть уж знает, что такое
Можно взять у мертвеца.

Прогулка

Всегда нам весело вдвоем,
И, припася на завтрак булку,
Опять с тобой мы удерем
На запрещенную прогулку.
В дороге к нам пристанет пес,
Оставивший собачью драку,
Ты так доверчиво курнос,
Что сразу покоришь собаку.
Как хорошо весной идти
И верить в жизнь, легко и просто.
Благословенны все пути,
Когда по ним идет подросток.

«Не страшна мне твоя укоризна…»

Не страшна мне твоя укоризна
За влюбленность простую мою,
Что ты знала и знаешь, Отчизна,
Про людей в приазовском краю?
Так ли ты их любила, и любишь,
И всегда, как детей, бережешь,
Иль опять равнодушно погубишь
И потом никогда не найдешь!

«Заря краснее кумача…»

Заря краснее кумача,
В рассветной мгле стоят опушки,
О многолетии кричат
Неугомонные кукушки.
И вторит им веселый хор -
Разноголосый гомон птичий.
Ах, мне весна с недавних пор
Нужна, как поцелуй девичий.
И вот, мы с ней идем вдвоем,
Куда - еще не знаем сами,
Я с подорожным костылем,
Она - с апрельскими цветами.
Плывут над нами облака,
В полях гуляет шалый ветер, -
Светла дорога и легка,
И жить легко на этом свете.
А ночью мир по-Божьи прост,
Деревня ждет дождей и хлеба.
В моем окне так много звезд,
Как будто я попал на небо.

Легион («Любимый, но все-таки странный)…»

«Еп Oranie 20 l'egionnaires tu'es».

(Paris is - Press)

Любимый, но все-таки странный,
Приснившийся Франции сон, -
И свой, и не свой - Иностранный,
Единственный легион.
Какая-то высшая мера,
Кончая стихи, я начну:
За двадцать легионеров
Можно разрушить страну.

«Храня бессмертники сухие…», Ростов-на-Дону, 1999 г.

«Нам всем один достался жребий…»

Нам всем один достался жребий,
Нас озарял один закат -
Не мы ль теперь в насущном хлебе
Вкусили горечь всех утрат?
Неискупимые потери
Укором совести встают,
Когда, стучась в чужие двери,
Мы просим временный приют, -
Своих страданий пилигримы,
Скитальцы не своей вины,
Твои ль, Париж, закроют дымы
Лицо покинутой страны
И бесконечный дух кочевий,
Неповторимые года
Сгорят в твоем железном чреве
И навсегда, и без следа.