Возвращая к жизни. Истории реаниматолога из «петербургского Склифа»

Я закончил «Первый мед» Петербурга и до сих пор продолжаю полагать, что это – лучший медицинский вуз страны. Я хорошо учился, особенно на последних двух курсах, когда пошли клинические дисциплины. У меня были почти сплошные пятерки и вроде бы приличные знания. И вот я, гордый выпускник лучшего вуза, пришел работать в реанимацию НИИ скорой помощи имени Джанелидзе. И на первом же обходе у меня случился стресс. Мне показывают больных и называют диагнозы, а я их не знаю! Никогда даже не слышал про такие болезни! Почему-то в институте нам не говорили про синдром Мэллори – Вейсса (разрывы слизистой пищевода при упорной рвоте. – Ред.). Я понимаю, есть редкие болезни – одна на миллион. А тут во время обхода у одного, второго, третьего пациента «неизвестная болезнь» – это потрясающие ощущения. У нас в институте из программы обучения как-то выпала нейрохирургия. А в реанимации НИИ имени Джанелидзе у каждого третьего – черепно-мозговая травма. Приходилось подчищать пробелы в знаниях.

Были и другие удивительные моменты. Например, в институте я был уверен, что если больной умер по неизвестной причине, то патологоанатом после вскрытия обязательно вам ее назовет. Меня ждало большое разочарование. Оказывается, больной, трудный и непонятный при жизни, может оказаться таким же трудным и непонятным и после смерти. Далеко не всегда болезни сопровождаются изменениями внутренних органов. А патологоанатомы тоже нередко разводят руками.

Правило «золотого часа»

Время для реаниматолога – самый дорогой ресурс. Существует правило «золотого часа». Организм человека в момент сильной травмы переживает шок. В этом состоянии у него нарушено кровоснабжение мозга, легких, почек, желудочно-кишечного тракта. Большинство наших пациентов умирают от тромбозов или кровотечений. Но если человек после получения опасной для жизни травмы будет доставлен в больницу в течение часа, есть хорошие шансы его спасти. Если же эвакуация длилась дольше, то процессы в его организме примут необратимый характер. И тогда пусть нам даже удастся в первый момент стабилизировать какие-то жизненные параметры, все равно велика вероятность, что больной через неделю умрет от осложнений, от развития почечной недостаточности и т. д.

В течение первого часа его гораздо легче стабилизировать, особенно при инфаркте и инсульте. Их причина (в большинстве случаев) – тромб. Не позднее чем через 20 минут после доставки больного ему надо сделать компьютерную томографию, определить место тромба. Затем с помощью катетера зайти в нужный сосуд и быстро удалить этот тромб – зацепить его специальной ловушкой и восстановить кровообращение. Сегодня мы убираем у наших больных очень много тромбов. Ну а если имеем дело с внутренним кровотечением, наоборот, точно также с помощью катетера затыкаем сосуды.

Врачи и время

Время для реаниматолога очень насыщенно. Когда одна наша ученица (которая теперь уже замечательный доктор) однажды, учась в ординатуре, сказала, что у нее изменилось ощущение времени, я попросил ее не волноваться – просто она становится одной из нас. На это она мне заметила, что мой ответ, как из фильмов про вампиров.

Да, для нас время течет по-другому. На этой работе в сутках не 24 часа, а 1440 минут. Для нас болтать по телефону 20 минут – совершеннейшее безумие. Потому что всего за 3 минуты человек может умереть. Или за эти же 3 минуты мы можем успеть его подхватить и не дать умереть. 3 минуты для реаниматолога – вечность. За 5 минут развивается тот уровень гипоксии (нехватки кислорода), который становится необратимым. За 5 минут ты, спасая человека с гипоксией, три раза успеваешь вспотеть, у тебя пульс молотит, давление – 140. А когда ты его спас и тебя отпустило, ты смотришь на часы и видишь – прошло всего-то 2 минуты и 45 секунд. А тебе показалось, что ты прожил маленькую жизнь.

Такая насыщенность событий делает ощущение времени другим еще и тогда, когда ты оборачиваешься назад. Декабрь 2017-го, вспышка гриппа H1N1, тяжелые пневмонии. Прошло всего-то три года, а кажется, что это было вообще в прошлой жизни. С тех пор были и теракт в петербургском метро, и коронавирус, и еще тысяча других событий. Кажется, что грипп уже был в прошлой жизни.

Поскольку потерянное время очень сказывается на результатах нашей работы, мы и в водители реанимационных машин стараемся отбирать не только высококлассных шоферов, но и людей определенного склада. Мы их называем «шумахерами» (Михаэль Шумахер – известный гонщик «Формулы-1». – Ред.). Я периодически езжу с нашими водителями. Это можно сравнить с катанием на очень крутых каруселях. Если наш реанимобиль пробивается через пробку, то 5 минут езды на нем бодрят лучше, чем термос выпитого кофе. Очень выручают вертолеты. С их помощью к нам доставляют больных из других регионов и с мест ДТП на Кольцевой автодороге, куда машинам скорой помощи не подъехать. Мы принимаем в среднем пять бортов в неделю.