Возвращая к жизни. Истории реаниматолога из «петербургского Склифа»

Кого спасать тяжелее всего

В НИИ имени Джанелидзе сегодня насчитывается одно подразделение анестезиологии и 8 реанимаций: две хирургических разного профиля, кардиохирургическая, нейрореанимация, кардиореанимация, отделение тяжелого сепсиса, токсикологический и ожоговый центры.

Тяжелее всего работать в тех отделениях, где чаще умирают люди. Как бы мы профессионально не деформировались, смерть человека – это всегда стресс. Самые стрессовые реанимации в этом смысле – ожоговый центр и отделение тяжелого сепсиса. И там, и там летальность заведомо высока – около 30 процентов.

Раньше сепсис назывался заражением крови. Но сегодня мы понимаем, что это не только инфекция, но и дефекты иммунитета человека.

У пациентов этого отделения в организме произошла какая-то катастрофа. Очагом сепсиса может стать перфорировавший желудок, воспалившаяся поджелудочная железа или даже содранная заусеница на пальце. Но человек уже не жалуется на больное место, с которого все началось. Воспаление захватывает не локальный участок, а весь организм. Мы собираем таких больных со всего Петербурга.

А с ожогами к нам эвакуируют пострадавших со всего Северо-Запада – из Пскова, Новгорода, Мурманска. Когда был пожар в клубе «Хромая лошадь» в Перми, массово везли и оттуда. Наш Ожоговый центр очень хорошо оснащен. Например, для пациентов с обожженной спиной установлены такие кровати, где они как бы плавают в невесомости – в специальном мелкодисперсном песке, продуваемом воздухом… Но психологически там работать, пожалуй, тяжелее всего. Привезли больного, у которого поражено 80 процентов кожи. Он с тобой разговаривает. У него ничего не болит (поскольку все, что могло болеть, уже сгорело). А ты знаешь, что его уже не спасти и через 2–3 суток этот человек, скорее всего, умрет.

Острые отравления

В НИИ Джанелидзе действует Городской центр по лечению отравлений. Это – токсикология, это наука о ядах и противоядиях. На мой взгляд, изумительная, увлекательнейшая наука! Отравления бывают самые разные – и угарным газом от работающего автомобильного двигателя, и вдыханием паров лакокрасочных изделий, и от укусов змей, скорпионов и каракуртов (есть любители держать у себя дома индийских кобр; помню сюжет рассказа Артура Конан-Дойля «Пестрая лента» – мне всегда было интересно, знают ли об этом соседи). Психически нездоровые пациенты при помощи таблеток и средств бытовой химии пытаются свести счеты с жизнью – это тоже токсикология. А специальность токсиколога довольно редкая – во всей стране их около 200 человек в системе Министерства здравоохранения.

И все-таки, приходя на обходы в токсикологическую реанимацию, я чувствую досаду. Вот лежит рабочий – он вдохнул что-то ядовитое не по своей вине, это нарушение техники безопасности на производстве; вот лежит пожилой человек – он съел таблетки. Но гораздо больше, чем следует, – это явный дефект ухода за ним и косвенный признак его «брошенности». Психиатрический пациент пытался покончить с собой – он не виноват, это болезнь. Все перечисленные – это процентов 30. Остальные – взрослые, дееспособные, осознанно принимавшие наркотики, суррогаты алкоголя или сам алкоголь в почти смертельных дозах. Да, врачебная этика предписывает нам одинаково относится и к несчастной старушке, сбитой на тротуаре водителем-наркоманом, и к самому этому наркоману, переборщившему с дозой. Такие принципы врачебной этики абсолютно справедливы и правильны – по крайней мере с точки зрения наркомана и его родственников. А с точки зрения старушки? Не могу не завершить цитатой моего любимого поэта Михаила Светлова:

Товарищ! Певец наступлений и пушек,
Ваятель красный человеческих статуй,
Прости меня! – я жалею старушек,
Но это – единственный мой недостаток.

Реаниматологи – универсальные солдаты

Сегодня многие приходят в медицину для того, чтобы стать узкими специалистами, а мы в реанимации, наоборот, применяем мультидисциплинарный подход. У нас, конечно, работает команда врачей различных специальностей, но при этом каждый наш реаниматолог и анестизиолог должен быть и универсальным солдатом. Потому что есть дежурства по выходным и если что-то происходит, например в ночь с пятницы на понедельник, дежурному врачу приходится принимать важные решения самому. Какова бы ни была твоя специализация, ты должен уметь разобраться с ритмом сердца, остановить кровотечение или убрать гной.