Возвращаясь к истокам христианского вероучения

Сегодня в храмах исторически распространенных церквей звучит красивое пение. Музыка и хор производят сильное впечатление на мно­гих слушателей. А звучность и распевность молитв наполняют душу прихожан благоговейным восторгом. Однако ряд слушателей не понима­ют всего, что они слышат в храме. Дело в том, что в католицизме иногда в богослужении используется латынь (Вторым Ватиканским собором 1962— 1965 гг. было разрешено использовать при богослужении родные языки прихожан; ранее в основном применялась латынь), а в православных церквях славянских народов молитвы и пение зачастую звучат на церковнославянском языке (этот язык основан на старославянском, ведущем свою историю от Кирилла и Мефодия, IX век).

Я думаю, непонятность происходящего на богослужении порож­дает таинственность, так притагательную для многих людей. И в такой атмосфере, безусловно, повышается уважение, почитание и трепет со стороны прихожан к священникам как к неким жрецам, хранителям таинственного и сокровенного знания. Помню, в своей православной бытности меня очень тяготило непонимание услышанного в церкви. Я думаю, у меня даже складывался какой-то комплекс неполноценности перед служителями: мол, они мудрые, святые, близки к Богу и поэтому понимают здесь все, а я далеко от Творца, вот и разумею мало. Впоследствии, конечно, я осознал, что знание церковнославянского языка не делает человека мудрее и тем более не приближает его к Господу. Бог создал и, естественно, понимает все языки. Поэтому нет логического объяс­нения необходимости применения в богослужении старинного наречия.

Применение древнего языка исторически распространенные церк­ви аргументируют желанием быть ближе к истокам. Однако тогда логичнее использовать в служении арамейский язык или иврит, на которых гово­рили Иисус и апостолы, или греческий — язык Евангелия.

Библия не содержит предпосылок к уделению особого внимания каким-либо языкам. Согласно Писанию, Бог разделил языки при стро­ительстве Вавилонской башни, чтобы люди не могли понять друг друга и не пытались достроить ее «до неба», желая избежать следующего потопа. Со стороны людей это был сознательный вызов Богу. Поэтому Создатель дал этому городу имя Вавилон: библейская этимология воз­водит это название к еврейскому глаголу смешивать (см. Быт. 11:9). До сих пор данное слово имеет нарицательное значение. То есть разделение языков было нужно Творцу, чтобы прекратить бессмысленное противостояние Ему.

Сейчас же разделение некоторыми христианскими конфессиями языка на церковный и мирской не несет никакой положительной функ­циональной значимости и необходимости. Наоборот, мы видим лишь связанные с этим проблемы. Ранее (и до сих пор) внутри церквей и между конфессиями случались разногласия относительно применения церковного языка, в том числе и серьезные. Можно вспомнить ужас Варфоломеевской ночи 1572 года, когда католики вырезали по разным данным от 5000 до 30000 гугенотов, в том числе за то, что те пели псалмы не на латинском, а на родном языке — французском.

182

183

Но главное, непонимание всего услышанного в храме никак не способствует росту веры человека. Ведь на пути познания воли Творца и Его характера встает языковой барьер. Например, современный русский язык и церковнославянский между собой родственны, тем не менее они значительно отличаются. Я довольно неплохо знаю Библию, но и то не понимаю значения многих слов из зачитываемого православными священниками Евангелия на церковнославянском языке. Что уж гово­рить о людях, малознакомых со Священным Писанием.

Согласны с данным утверждением и некоторые богословы. Так, Михаил Мудьюгин (1912—2000 гг.), известный православный деятель, архиепископ, доктор богословия, профессор, ректор С.-Петербургской духовной академии в своей книге «Русская православная церковность. Вторая половина ХХ века» (глава IV) писал:

«Славянский язык создает барьер, непреодолимый для слушателяпсалмов и молитв ... Действенность всего, что произносится в храме на церковнославянском языке, заведомо снижается,так как до сознания человека доходят лишь некоторые слова, в лучшем случае — отдельные фразы».

Рассуждая о вере, апостол Павел считал необходимым ее условием постоянное размышление над Словом Божьим:

«Вераот слышания, а слышаниеот слова Божия»(Рим. 10:17).

«Вникайв себя ив учение;занимайся сим постоянно: ибо, так поступая, и себя спасешь и слушающих тебя»(1 Тим. 4:16, см. Иак. 1:25, Деян. 17:11, Ин. 5:39).

Поэтому апостолам Господь дал дар Духа Святого разговаривать на чужих языках и даже диалектах, чтобы доносить до большинства людей учение Бога: