Возвращаясь на Землю (СИ)

- Продолжим беседу?

Никто ничего не ответил. Он ждал примерно полминуты, глядя неподвижным взглядом и при этом охватывая всю комнату. Молчания так никто и не нарушил.

- Ладно, перенесем на вечер. Пока… занимайтесь спортом, бойцы. – Последнее слово Уайт произнес, нарочито поднимая Ляо взглядом. Ничуть не изменившись в лице, он возвысился над столом и тихо, словно призрак, удалился.

Отсек номер пять – комната отдыха. Алексей завис в воздухе около иллюминатора, тяжело дыша после серии отжиманий, Джерри бежал позади него, притянутый ремнями к беговой дорожке, и издавал при этом мерный, глухой стук шагов. Больше никаких звуков не было слышно, разве что тихий шорох где-то в отдаленных отсеках.

- Как ротовая полость, в порядке? – Спросил Алексей, как только начал чувствовать какую-то неприятную, сухую напряженность. Все вроде бы было в порядке, но молчание давило и даже пробуждало легкую злобу где-то в глубине.

- Да, все в норме, мне даже понравилось. – Ответил Джерри с внезапной радостью в голосе.

Алексей, наверное, должен был усмехнуться в ответ, но разум его вдруг отдалился от окружающего мира: отведя взгляд от белых и чистых, как ангелы, звезд, он уставился на зеленую планету, которая была еще меньше, чем утром. И к нему вдруг вернулся вопрос, которым он частенько задавался: “Если там все будет идти так же, как сейчас, чем все закончится? То есть, может быть, ничего не закончится, но каков, к примеру, будет портрет этой планеты через пятьдесят лет? Если сейчас ежедневно погибает примерно сто тысяч человек, что вдвое больше, чем десять лет назад, если зло становится все сильнее, страшно даже представить, что будет, когда его станет больше, чем добра. А может быть, этот момент наступит уже скоро, например, сейчас, пока мы в космосе; что если мы вернемся на планету, где уже нет добрых людей, где никто не улыбается друг другу, где даже романтические мечты рушатся, как только открываются глаза? Или, еще хуже, этой планеты вообще не будет, ведь достаточно использовать одну пятую всего имеющегося оружия, чтобы от нее ничего не осталось, или попросту каждому пятому следует воплотить свои самые коварные замыслы, и произойдет то же самое.… Нет, опять что-то не то…”, – на этот раз его понесло в статистику. Алексей, как всегда, выстраивал в голове последовательный набор слов, целую статью, чтобы выразить свои суждения, опять искал формулировки. Жуткие мысли вновь терзали его, но теперь не давили на мозг, как раньше, не вызывали лихорадку – на этот раз это была просто боль, которая обычно бывает смертельной, но не для него и не сейчас. Возможно, сияющий фон из звезд вокруг Земли слегка смягчал его злость, что не вызывало мучения, а лишь наталкивало на свободные, здравые рассуждения.

И тут он, как раньше, представил свою страшную и мучительную смерть, и сердце вновь забарабанило в груди от страха. Вдобавок ко всему, он вспомнил, что находился на борту непроверенного в долгих полетах космического корабля, и начал представлять его сложнейшие системы изнутри: тысячи проводов, шланги и баллоны с воздухом и другими газами, топливо в баках под огромным давлением, толстая обшивка и мелкие камни за бортом. Случись в этой сложной системе маленький сбой, и все может закончиться за несколько секунд. Вся команда погибнет, родные и близкие изольются слезами.