Возвращение

Серые... он же говорил, что их кличут не просто Охотниками, а именно Серыми. По цвету шерсти, что ли? Те самые Серые, о которых недавно рассказывал Лакр, о ком с таким недоумением говорил дед Тороса. Странные люди... точнее, НЕлюди, слухами о которых полнится земля, приписывая им совершенно невероятные способности. И, что самое главное, одному из которых Стрегон был обязан жизнью - еще тогда, во время своего первого Испытания, когда странный незнакомец играючи перебил стаю огромных гиен и буквально вытащил его с того света. А потом на руках донес до ближайшей деревни, где и оставил на попечение местного лекаря.

Вот и еще один долг жизни образовался...

Стрегон не запомнил лица своего спасителя - перед глазами тогда все плыло, но татуировку он запомнил хорошо. А потом долгое время настойчиво искал тех, кто мог бы ему подсказать, где живут и воюют такие удивительные люди. Спрашивал, настойчиво собирал даже малейшие сведения, постепенно приходя в недоумение, а потом и в отчаяние - оттого, что информации практически не было. И вдруг - нашел. Встретил. Узнал. Правда, совершенно не там, где надеялся. Но это открытие вызвало в его душе настоящую бурю.

Шир?! Один из них?! Этот смурной тип, умеющий оборачиваться громадным волком, но не считающий себя оборотнем?! Близкий друг Белки и ее верный последователь?! Предводитель Серых?!

Такого просто не может быть!

Но татуировка была та самая - именно такую он видел когда-то на руке своего спасителя: узкую черную полосу, перечеркивающую кисть у самого основания. Лаконичная, простая, но красноречивая метка, означающая принадлежность к касте избранных. Скромный знак, который Шир так долго скрывал под перчатками. Серые... перевертыши... дикие Охотники, давшие клятву верности своей стае, дому и Вожаку.

Неужели ответ все время был здесь?! В Серых (о боже! СЕРЫХ!) Пределах?!

Стрегон устало прикрыл глаза.

Проклятье! Почему он не подумал об этом раньше? Почему не заметил случайной оговорки Белки? Серые Пределы, волки, оборотни... которых тоже иногда зовут просто "серыми"... перевертыши, Охотники, эльфы... вот, выходит, зачем тот тип забрал кровь у двухголового чудовища Тороса? Для эльфов с их неуемной тягой к знаниям? Для тех самых Золотых, которые давно и успешно увлекаются магией крови? Белка же говорила про Курша, что в его жилах течет кровь исчезнувших с Лиары мимикров, да и про Шира обмолвилась, что его когда-то изменила кровь оборотня... интересно, чью еще кровь они сумели использовать? И что из всего этого получилось? Не для того ли Охотники иногда все же покидают Проклятый Лес - ищут необычных монстров, ловко их приканчивают, а кровушку прихватывают с собой, чтобы любознательные эльфы могли как следует ее изучить и куда-нибудь приспособить?

Если все так, то это весьма изящный и красивый ход. Мои поздравления создателю. Ловко, одним словом. Действительно, ловко придумано: Серые появляются в нужном месте внезапно, неизвестно откуда, планомерно уничтожают всякую нечисть, потом так же незаметно исчезают, словно призраки в предутреннем тумане. А с собой забирают небольшую компенсацию, благодаря которой в скором времени, быть может, появятся еще более ловкие и умелые воины, чем перевертыши. Ведь кто сказал, что остроухие маги остановятся на достигнутом? А если припомнить силу и скорость Шира, то тогда вовсе неудивительно, что его подопечные с легкостью расправляются даже со стаями голодных гиен. И, разумеется, нет ничего странного в том, что неграмотные крестьяне принимают их порой за ожившие тени прошлого.

- Пришли, - вдруг обронил Шир, и Стрегон вздрогнул от неожиданности, невольно отвлекаясь от суматошных мыслей. - Мы на месте. Дальше простым смертным хода нет.

Как? Уже?!

Полуэльф непонимающе моргнул.

- Чертоги, - с непонятным выражением подтвердил Охотник, заставив его вскинуть голову и с недоумением оглядеться. А потом - изумленно распахнуть глаза и неприлично разинуть рот, в искреннем ошеломлении уставившись на самое настоящее чудо.

У Светлого Владыки Эллираэнна, как говорили, Чертоги были любовно выращены из гибких ветвей золотого остролиста, искусно переплетенных друг с другом и обретших форму огромного купола, который накрывал, подобно громадной чаше, самое сердце Светлого Леса. При взгляде на него у непривычного человека глаза начинали слезиться от яркого золотого блеска и на миг что-то сладко замирало в груди. Казалось кощунственным прикасаться к этой хрупкой красоте, было страшно ее задеть или случайно повредить. Страшно раздавить даже неловко подвернувшуюся травинку...