Возвращение

Антон опаздывал уже на полчаса. Она давно была готова, и ожидала его в своей комнате. Потом ей вдруг пришло в голову, что Антон ждёт её в гостиной, считая, что мать спустится, как только приведёт себя в порядок, и женщина, схватив маленькую вечернюю сумочку, выскочила из комнаты и спустилась вниз по лестнице.

В гостиной Антона не оказалось, зато из столовой Любовь Андреевна услышала какие-то странные звуки. Она направилась туда, и с изумлением обнаружила своего младшего сына, сидящего в кресле с полупустой бутылкой виски в руках.

— Павлик? — удивлённо воскликнула она. — Ты же бросил пить, с тех пор, как женился на Миле!

Это была неправда. Любовь Андреевна и сама это знала. Женитьба на Миле не оправдала её надежд, Павел продолжал пить, но делал это гораздо реже, и совсем не так открыто, как сегодня. Иногда она догадывалась о его пристрастии лишь по запаху алкоголя, исходящему от него, который ничем невозможно было перебить.

Павел угрюмо взглянул на неё, и она увидела слёзы на его щеках.

— Павел, сынок! — ахнула Любовь Андреевна. — Что происходит? Вы поссорились с Милой?

Павел молча смотрел на мать. После появления в доме Антона она сильно отдалилась от сына и мужа, да и вообще стала другой. Теперь она уже не интересовалась делами младшего сына, не устраивала мужу сцен из-за того, что он так много и допоздна работает. Казалось, что, кроме Антона, она больше никого не видит, и никто её не интересует.

Но сейчас сердце Павлика дрогнуло. Он видел перед собой Любовь Андреевну — прежнюю, ту, которая была нежной и всё понимающей, ту, которая могла помочь, подсказать, ободрить. А главное, ту, которая могла понять и принять абсолютно всё.

Павел понял, что ему необходимо выговориться. Мало того, он и сам хотел всё рассказать матери. Объяснить, что он несчастен, что напрасно думал, что женитьба избавит его от воспоминаний о Жанне, хотел сказать, что карьера его больше не интересует, и что он не знает, чем ему дальше заниматься, потому что в целом мире он не может себе найти места — без неё. И что он — ничтожество, потому что даже не сумел отомстить за любимую женщину. А она теперь мертва, и его сердце тоже умерло, вместе с ней. Павел ещё много чего хотел сказать, и уже открыл рот, как вдруг дверь в холле хлопнула.

— Мама, — крикнул Антон, — ты готова? Давай, выходи, я тебя жду!

Любовь Андреевна напряглась. В ней боролись два желания: с одной стороны, ей очень хотелось остаться и послушать Павла, вон он какой несчастный, сидит, нахохлившись, и жалобно на неё смотрит. А с другой стороны, Антон впервые пригласил её в ресторан, это его первая зарплата, для него это — своеобразный символ, он долго ждал этого момента, и она не может его подвести. Антоша обидится, либо, что ещё хуже, сочтёт, что для неё совсем неважно его приглашение, ведь она сама может питаться целыми днями в ресторанах, даже не замечая ущерба для бюджета. Кроме того, она так виновата перед Антоном, по её вине мальчик провёл всё детство и юность в детдоме. И к тому же она всё ещё не была уверена, что поступила правильно, когда не стала перечить Антону, соглашаясь с его заверениями, будто он стремится работать, и отдыхать пока ещё не намерен. Мила просила её повлиять на сына, она хотела поехать с ним и с Любовью Андреевной на какой-нибудь фешенебельный курорт, от поездки на который они отказались в своё время из-за гибели Галины. Но Антон отказался, а мать не настояла. И теперь чувствовала свою вину перед старшим сыном и в этом.

И Любовь Андреевна приняла решение.

— Павлик, ты извини, но мне сейчас надо идти. Поговорим позже, хорошо?

Взгляд сына потух. И Павел, и Любовь Андреевна одновременно поняли, что позже никакого разговора не будет. В эту секунду мать ещё могла исправить положение, но не стала этого делать. Вместо этого она нагнулась к сидящему Павлу и неловко чмокнула его в щёку, мокрую от слёз. А потом, когда торопливо направилась к ожидающему её в холле Антону, достала из сумочки салфетку и промокнула губы, чтобы избавиться от солёных воспоминаний сына младшего…

Шахид был вне себя от счастья: к нему приехала его любимая женщина! Тамара позвонила из московской гостиницы, и сообщила, что прилетела в Россию. Шахид тут же отбросил все свои дела и полетел к ней на встречу на крыльях любви. Какое же это счастье — любить вновь, испытывать уже забытые ощущения —те, которые он испытывал в юности, когда влюбился в жену брата. Ведь, по сути, много лет прошло с тех пор, как он забыл, что же такое любовь.

Тамара ждала его в вестибюле фешенебельной гостиницы. Она тут же бросилась к нему навстречу, и он с обжигающей радостью понял, что он ей небезразличен, и что их роман, закрученный в швейцарских палатах клиники пластической хирургии, был не пустой связью от скуки.

Лишь прижавшись к ней, вдохнув свежесть её духов, почувствовав теплоту её тела, он понял, как же скучал без неё. Тамара была нужна ему, как никто другой.

— Я хочу, чтобы ты всегда была со мной, — прошептал он, гладя тёмные волосы, глядя в чёрные бездонные глаза.