Возвращение

Через день, пройдя Экдипу (Ахзив), их корабль подошел к Суру (Тиру). Встал на якорь. Вдали виднелись горные цепи Ливана. Заходящее солнце щедро золотило густую зелень кедров, покрывавших склоны гор.

В порту Сура стояло множество кораблей. Некоторые из них была загружены стволами кедров. Посидоний ожидал лоцмана, который должен был провести корабль в порт и указать место стоянки.

Видя с каким неподдельным интересом кузен Шауля Натанель рассматривает корабли, Посидоний решил объяснять юноше, раскрывшуюся перед ними картину.

– Видишь там, вдоль высоких причалов стоят военные корабли – это знаменитые финикийские триремы. Когда-то триремы имели два ряда весел, были подвижны и маневренны, но персам показалось этого мало, и они увеличили число весельных рядов до четырех. Однако усиление кораблей увеличило их тяжесть и резко снизило маневренность, и от этой идеи пришлось отказаться.

Когда-то у карфагенян, – с увлечением продолжал рассказывать Посидоний, – были даже пятирядные галеры. Они развивали большую скорость, и тем самым усиливали удар медного тарана в борт вражеского корабля. Быть может, именно поэтому четырех и пяти рядные галеры были выбраны флотоводцами греков, как более эффективные, чем тяжелые триремы. Конечно, триремы еще сохранились во флоте Эллады, но не они были главной силой.

Натанель внимательно слушал и Посидоний продолжал:

– А знаешь ли ты, могучий юноша, что эти тяжелые и малоподвижные триремы очень опасны для врага? – Чувствовалось, что он оседлал своего любимого конька, и с увлечением продолжал, – командир такого корабля, знающий толк в хорошем морском маневре, не обязательно должен проткнуть своим тараном вражеское судно. Он может неожиданно пройти вблизи борта вражеского корабля и сломать лопасти всех его вёсел. И тогда, как ты понимаешь, неподвижный корабль станет легкой добычей.

И все же самое опасное оружие триремы – это тяжелый медный таран, заостренный впереди, – заключил Посидоний, – этот таран способен насквозь проломать любой вражеский корабль.

– Видишь! – неожиданно воскликнул Посидоний, – откатившаяся прибрежная волна обнажила во всем своем великолепии это грозное оружие!

Потом он надолго замолк. Смотрел в сторону порта, – и, как бы про себя, заметил: – Вдоль всего побережья Финикии нет более удобной бухты, чем в Суре. Город тонет в богатстве. Суди хотя бы по бесконечным рядам складов и они всегда полны – это я тебе говорю! – не скрывая зависти, закончил Посидоний.

Затем он вновь обратился к Шаулю, желая и его вовлечь в беседу: – Вдали видны финикийские триремы. Их можно отличить от греческих по шлемам на головах воинов. Греческие шлемы сделаны из меди и железа. И круглые щиты вдоль бортов тоже железные! Латы же, защищающие грудь и спину, – из толстой бычьей кожи.

– А знаешь ли ты, капитан Посидоний, – неожиданно улыбнулся Шауль, – что эти шлемы, щиты и даже мечи – сделаны руками кузнецов Эфирики? Да и кожаные доспехи из наших же краев.

Посидоний с удивлением посмотрел на Шауля. Не шутит ли тот? Но, увидев серьезное лицо собеседника, искренне поверил. – Мне ни разу не довелось быть в тех благословенных краях, хотя они и прилегают к берегам Потна, – чуть виновато заметил Посидоний, – но я там побываю, ведь мы заключили сделку? Не так ли? Возможно, и мои клиенты пожелают закупить в Эфирике это, всегда требуемое оснащение.

– Включим и это в нашу сделку, – согласился Шауль, про себя же отметил, цепкую предприимчивость старого финикийца. Этот знал цену слову.

Затем долго слушал рассказы бывалого моряка. А тот не умолкал.

– Сур находится на двух крупнейших островах вблизи материка, – объяснил он, – эти острова соединены дамбой, построенной давно, – и, многозначительно добавил, – самим Александром Великим.

Сур также знаменит своими корабельщиками, рулевыми, специалистами по заделке пробоин и хорошими моряками. Однако, нанимая людей на корабль, нужно быть очень внимательным. Иначе на своем собственном корабле окажешься среди пиратов.