Возвращение

Джейсон не выдержал и отправился в душ, тошнотворно воняло даже от волос. Когда он смыл с себя всё, что напоминало о кошмарной ночной казни, и вернулся в комнату, Рей сидел в кресле и в режиме голограммы просматривал сообщение с крайне озадаченным видом.

– Что-то случилось? – сразу почувствовал неладное Джейсон.

– Зафиксирована аномальная сейсмоактивность на четырёх аварских планетарных колониях, – ответил он.

– Одновременно?

– Да, и эти планеты находятся в спецреестре, – Рей свернул голограмму и посмотрел на Джейсона.

– Каком? – с ходу не сообразил Джейсон.

– Там должны находиться рэндельские артефакты.

– Должны? – Джейсон переспросил, нахмурившись.

– Должны, – скривившись, кивнул Рей, – но их там уже нет.

– Это значит?.. – Влажная после душа кожа Джейсона покрылась мурашками.

– Они вернулись, Джейс.

Глава 7. Ошибка

Глаза Верна просохли от слёз уже через два часа, многие вопросы были решены не без помощи Кали, но обязанности императора всё равно не позволили ему долго оплакивать Исана. А может, Верн и не хотел избегать работы и, наоборот, пытался отвлечься от жгучего чувства вины?

Смерть Исана оглушила его, сдёрнула внешнюю оболочку, всегда демонстрировавшую привычно-безразличное отношение к бывшему мужу. Каждое слово их последнего разговора теперь вспыхивало в сознании огненными буквами. Верн любил Исана – всегда любил. Пусть и не так, как муж любит мужа, и не совсем так, как брат любит брата. Их связь была глубже, сильнее, прочнее. Неужели для понимания этого Исану нужно было погибнуть?

Ноэм, оставшийся в живых только по счастливой случайности, был слишком мал, но Верн смотрел на крошечное тельце сына через прозрачный стеклопласт инкубатора и понимал, что это последний долг Исана. Верн, только успевший привести себя в порядок, вновь чуть не разрыдался. Странное колющее чувство нежности к сыну выбивало из колеи.

Рей коротким сообщением попросил дать ему карт-бланш на любые действия – Верн ответил одним словом: «Да». И потому, что считал, что отец вправе отомстить за сына, и потому, что знал, Рей поступит справедливее, чем кто-либо. Подстроившие покушение аварцы никакой жалости у него не вызывали, покарать их следовало максимально жёстко. Даже жестоко, чтобы не осталось сомнений, что гнев Империи может быть страшен.

Весь вечер Верн провёл с Ареном, но становилось лишь больнее – Теллим видел, что с ним происходит, и молчал, предложив только свою заботу. А может, и вовсе втайне ревновал к бывшему мужу, смерть которого спровоцировала столько эмоций. Думать об этом у Верна не было сил.

Следующее рабочее совещание прервалось экстренным вызовом от заместителя председателя Правительства Земной Федерации, Верн вернулся в кабинет, сделал глубокий вдох и включил голограмму Каримы Джонс.

– Прошу прощения, что отвлекаю вас, господин Рэеллин, – сказала она, явно не испытывая никаких угрызений совести, – но я хотела бы выразить свои искренние соболезнования по поводу смерти вашего бывшего супруга.

– Благодарю вас, мисс Джонс, – дежурно кивнул ей Верн, прекрасно понимая, что цель звонка состоит в другом.

– Господин Рэеллин, Земная Федерация не может не выразить обеспокоенность сложившейся ситуацией на Аваре, – подошла к делу Карима.

– Что именно вас беспокоит? – поднял одну бровь Верн.

– Действия господина Оберна, – прямо ответила она. – Ваш дядя имеет… весьма неоднозначную репутацию, и мы боимся, что эмоции из-за потери сына могут повлечь за собой масштабный геноцид аварского народа, над которым Империя имеет полную власть.

– Моему дяде, мисс Джонс, я доверяю как себе, – отрезал Верн, – и не сомневаюсь, что наказание понесут только виновные в смерти господина Ш’ии и в разжигании междоусобицы. Экстремизм недопустим ни в какой форме, и руководство Земной Федерации, насколько я знаю, поддерживает эту точку зрения.

– Спасибо, что выслушали, господин Рэеллин, – склонила голову Карима, до которой дошло, что ничего путного добиться она не сможет.

– До встречи, мисс Джонс, – попрощался Верн.

На следующий день Верн отправился в космопорт, куда прибыло тело Исана с Авара в сопровождении Лэнси Де’анна. Пилот не умел скрывать эмоции, потому был настолько подавлен, что даже не оказал императору должного внимания, Верн отметил это походя, сам проявил инициативу и коснулся плеча Лэнси, выражая свою поддержку. О чём говорить с любовником Исана, не представлял, но его чувства понимал, скорбел не меньше.

Вместо мгновенной расправы над причастными к убийству сына Рей устроил показательный суд – самый настоящий, с соблюдением всех формальностей. Наблюдатели от Союза также были приглашены, и Верн следил за процессом вполглаза, терпеливо дожидаясь основного блюда – казни. Когда ему было двенадцать циклов, зрелище на дворцовой площади столицы слабо соотносилось со смертью биологического отца и многих родственников, Верн наблюдал за тем, как одного за другим убивали членов Дома Хираам, и сознание, защищая неокрепшую психику, играло с ним в игру: казалось, что всё происходит понарошку. Сейчас Верна разрывало изнутри – жаждал смерти виновных.