Возвращение

Телефон выплевывал короткие гудки. Мария смотрела на него, стараясь сообразить, как остановить эти бьющие в виски звуки. Рука сжимала телефон, закрывая все клавиши, пальцы были белые с какими-то синими прожилками. Мария подошла к дивану, села. Посмотрела на телефон, другой рукой разжала пальцы. Гудки прекратились. Она смотрела на него, словно прося у него ответа на какой-то, еще не придуманный, вопрос. Телефон молчал. Мария смотрела на руки, на него, в окно. Было тихо, было очень тихо. Она слышала, как бьется сердце, каждый удар, подтверждая ударом молоточка где-то внутри головы. Ей казалось, что она видит, как пульсирует жилка на своем виске. Она чувствовала, как сжимается сердце, потом напрягается жилка, и только потом молоточек бил. Бил, то слева, то справа. Бил, словно пытаясь разбудить ее. Она чувствовала, – сердце не волновалось, оно равномерно выполняло свою работу, как будто бы все, что происходит, его не касалось.

Почему-то стало прохладно. Мария села на диван, поджала колени, натянув на них свитер, посмотрела на телефон, он мочал. Телефон тоже был спокоен, как будто бы не он только что принес эту весть. Экранчик еще светился. На нем была она сама. Она стояла на толстой – претолстой ветке сосны, лишь слегка держась за зеленые иголки, свисающие откуда-то сверху. Над нею было небо. Небо было голубым и чистым. Она любила эту фотографию. Это Андрей фотографировал в начале этого лета. Эту сосну, они нашли случайно на опушке. Она была такая странная. Вокруг ее была небольшая полянка, ствол был прямой, но на высоте с ее роста от ствола вдоль земли тянулась ветка. Ветка тянулась прямо на восток. Удивительно, но толщина ветки была почти толщиною в сам ствол. Ветка была длинная, толстая. Когда Мария забралась на нее, то свободно по ней ходила. Андрей тогда лежал спиной на земле, фотографируя ее. На снимках казалось, что она стоит где-то очень высоко. Мария вглядывалась в улыбающуюся себя. На той Марии были эти же джинсы, этот же свитер, эти же кроссовки. Ей казалось, что и сейчас она стоит там.