Возвращение

— Постарайся мне поверить, — вздохнул я. — Советский Союз специально развалили, а в России и других Союзных республиках установился капиталистический строй. К тому времени Россия уже считалась развитой… почти. Все беды, о которых я рассказывал, были и у нас. Когда стало совсем плохо, армию вывели на границу и просто отгоняли огнем толпы беженцев из Средней Азии. Часто они предпочитали идти под пули солдат. Все-таки быстрая смерть. А у себя они гибли миллионами от страшной засухи. Не то что продовольствия, воды для питья не хватало. А температуры летом поднимались до шестидесяти градусов. От одного этого можно подохнуть! Пытались выдворить и китайцев с Дальнего Востока, да куда там! Их к тому времени набежало в три раза больше, чем жило русских. Только вызвали резню, и чуть не схлестнулись с Китаем. В ООН, которая еще по инерции существовала, подсчитали, что через пятьдесят лет можно будет жить с применением технических средств только на пяти процентах обитаемой сейчас территории. Людские потери по их подсчетам превысили бы пятнадцать миллиардов человек. Из-за нашего Байкала чуть не разгорелась война. Но это еще не все.

— Куда уж больше! — сказала Люся. — Я сегодня ночью, наверное, не засну.

— Может быть, на этом и закончим?

— Расскажи о себе. Что стало с тобой прежним? Ты говорил о себе, как о старике, но я в тебе старика не чувствую. Конечно, ты взрослей своих лет, но не старик. Я на них в свое время насмотрелась!

— Понимаешь, когда я только очнулся в детском теле, умом я был таким же стариком, как и перед смертью. А мальчишки я не чувствовал.

— Какой смерти? — перепугалась Люся.

— При переносе сознания прежнее тело умирает, — пояснил я. — В это тело попали все знания, весь мой опыт и привычки — все то, что вместе составляет личность.

— А что было потом?

— Мы слились, но свою детскую половину я ощутил только по проснувшейся памяти последних дней и по щенячьему восторгу от новых возможностей. А потом я незаметно начал меняться. Мне сказала та девочка, что личность ребенка окажет влияние на мою, но я никак не ожидал, что оно будет таким большим. По сути, от прежней личности, кроме знаний, мало что осталось. Я не он, и не тот, что был прежде, а нечто среднее, не предусмотренное природой. Люся, я тебе рассказал о себе, тебе не противно?

— Дурак! — обиделась она. — Такого, каким ты был раньше, я бы не полюбила, а раз тебя люблю, значит, буду любить всегда! Ну что в тебе от старика? Опыт и знания? Так что в этом плохого? Скажи лучше, почему не хочешь жениться вторично на бывшей жене? Ведь она была?

— И жена была, и дети. И любили мы друг друга. Жили по-разному, и бедно, и в достатке, но дружно, и из-за невзгод друг другу нервов не трепали. Мальчишек вырастили, и помогли подняться на ноги. Она очень хорошая женщина, но я сразу решил, что не стану повторять свою жизнь, а теперь еще влюбился в тебя.

— А что теперь с ними будет?

— Светлана, наверное, выйдет замуж за другого, а тех детей просто не будет. Они остались только в моей памяти.

— Но как так можно? Это же твои дети?

— Если я даже сейчас возьму в жены свою бывшую жену, дети у нас будут уже совсем другие. И внешне, и как личности. Зачатие это процесс случайный и внешность тоже зависит от многого. У меня оба парня были внешне совершенно разные. И воспитывал бы я их сейчас по-другому, и условия жизни, я думаю, будут гораздо лучше. Так что тех детей я не смогу воспроизвести при всем желании. Пойми, что должна поменяться вся реальность. Миллионы одних людей не родятся, зато появятся миллионы других! Если получится отвести человечество от бездны, все будет оправдано! А если нет, ничего уже не будет важным.

— Тебе виднее! — она поежилась. — Что-то я стала мерзнуть. Давай пойдем обратно, а ты мне расскажешь, что думаешь делать.

— Для начала думаю сделать все, чтобы сохранить Советский Союз. В нашем государстве есть много недостатков. Если действовать с умом, часть из них можно убрать, но с остальными придется мириться. Если предотвратить развал экономики и государства, провести нужные реформы и убрать кое-кого из руководства, можно с учетом моих знаний превратить Союз в самое мощное государство планеты. Для этого придется не только возвыситься самим, но и приспустить Соединенные Штаты. Такие возможности существуют.

— А что это даст, если остальной мир не изменится? Людей в Африке станет меньше?