Возвращение

— Проблема не только в численности, — пояснил я. — На нее тоже можно найти управу. Кризис шел сразу по многим направлениям. До своего развала наша страна тратила большие деньги на фундаментальные исследования. Это очень важно. Денег в них нужно вкладывать много, а быстрой отдачи не бывает. Американцы должны были делать то же самое, но, как только у нас все рухнуло, они сразу же урезали эти расходы, а многие исследования прекратили совсем. А ведь одна из бед это выброс в атмосферу углекислого газа. Нефть почти всю сожгли за сотню лет, а ведь природа заталкивала в нее углерод миллионы лет! Газ еще был, но уже собирались добывать гидраты в океане. И опять все это сжигать! А это означает, что углекислого газа, которого уже до фига, станет еще больше. А это еще сильнее разогреет атмосферу. А ведь наши физики далеко подвинулись в работах по термоядерным реакторам. После нас немного подергались европейцы, на этом все и заглохло. Человек — это такое паршивое создание, которое даже о своем будущем начнет думать, когда в темя клюнет жареный петух, и будет поздно. А о детях-внуках вообще мало кто думает. Пусть заботятся о себе сами!

— Ну хорошо, — сказала она. — Сделали эти реакторы, и что?

— Во-первых, реакторы я тебе привел для примера, там еще много чего было. А потом, эти реакторы — это море почти даровой энергии, на которую можно перевести весь транспорт и все остальное. А значит, почти не понадобится нефть. Сколько ее там нужно для химии! Выбросов углекислого газа нет, бурения морского дна не будет и загрязнение атмосферы и океана уменьшится в десятки раз. Да и опреснение воды не будет проблемой. Обуздать гонку вооружений, которая сожрала половину мировых ресурсов и взять под контроль генетику. Численность населения в слаборазвитых государствах можно уменьшать разными способами.

Вдаваться в подробности я не стал: ей бы мои способы не понравились.

— И как сохранить Союз?

— Давай поговорим об этом как-нибудь потом, — сказал я. — Мы уже пришли. Ты совсем замерзла, иди отогреваться. Встретимся завтра в школе.

После этой прогулки прошло два дня. Сегодня вечером мы тоже намечали прогулку, но помешала непогода. А сейчас я смотрел на беснующуюся пургу, сна не было ни в одном глазу, а в голову лезли неприятные мысли. Попав сюда, я продумал вроде бы неплохой план. У него был плюс — я оставался в стороне. Написал, отдал и свободен. И под удар я мог попасть только случайно. А теперь мне этот план категорически не нравился. Безопасный, но велика вероятность, что все окончится пшиком, и только продлит агонию. Через пару месяцев я закончу все свои записи, а до отцова отпуска их еще будет четыре. И все четыре месяца сидеть и ждать? Мне пришла в голову одна мысль… Надо будет над ней подумать позже. А пока следовало подогреть интерес к «Человеку будущего», иначе до выхода сборника обо мне могут и не вспомнить. Я неплохо натренировал свой слух и продолжал работать с голосом. Для моих целей нужно было пианино и хороший девичий голос. И то, и другое у меня было. Решив завтра же поговорить с Люсей, я применил медитацию и уплыл в сон.

Я знал, что моя подруга не несется, как некоторые, чтобы успеть к началу занятий, а приходит минут за пятнадцать до звонка, поэтому тоже решил выйти раньше. Я перегнул палку, когда на глазах всей школы вытащил Люсю из класса и уединился с ней в конце коридора, поэтому пришлось пообещать Новикову, что больше в нем прогулок не будет. А где тогда разговаривать, если на перемене половина класса никуда не уходит?

— Что-то случилось? — забеспокоилась она, увидев меня в классе так рано.

— Ничего не случилось, — сказал я. — Просто нужно поговорить. Вот черт! Говорила мать одевать валенки, а я не послушал. Намело такие сугробы, что в каждый ботинок попало по пол кило снега, и теперь носки мокрые! Хорошо хоть в классе жарко. Люсь, мне нужна твоя помощь!

— Поменяться носками?

— Потом будешь шутить. Давай отойдем к окну, а то у некоторых не уши, а локаторы.

Смирнова, которая прислушивалась к нашему разговору, демонстративно фыркнула и занялась учебником.

— Мне нужно, чтобы ты вместе со мной спела на телевидении одну песню.

— Шутишь?

— Я один ее нормально не исполню. А в паре с тобой — запросто. К сожалению, я не знаю нот, но для гитары мелодию подберу. Могу и для пианино, но долго провожусь. Ты как мелодию подбираешь на слух?

— Простую подберу, с аккордами — не знаю. С ними я еще ничего не подбирала.

— Сама мелодия не сложная, там аккорды, по-моему, только в припеве. В крайнем случае, обойдемся без них. Я сыграю на гитаре, а ты — на пианино. Должно получиться классно! Только петь нужно громко. В студии есть микрофон, а на прослушивании ничего не было. Давай мы тебе йогой укрепим связки?

— Это как?

— Мой голос помнишь? Так вот я его йогой правил и сейчас делаю то же самое. Давай сходим к тебе после уроков, я покажу, что нужно делать и поговорю с родителями, чтобы они тебя не потянули в психушку.