Возвращение

— А дальше на каникулы я начну записывать новую книгу, а заодно разучим еще одну песню. Только петь ее повременим. И посмотрим реакцию на то выступление. А ты еще начнешь заниматься гимнастикой. И дыхательной, и по йоге я тебе кое-что покажу. Ты у меня пионерка, отличница, можно сказать, красавица, а будешь еще и спортсменкой!

— Что ты сказал про красавицу? — сказала она, поднимаясь с кровати. — А ну повтори!

Повторить я не мог при всем желании. Как можно говорить, когда тебя целуют?

Глава 11

Куранты отбили положенное число раз, и мы все выпили шампанское, родители по бокалу, мы только смочили языки. И, слава богу, лимонад, по-моему, вкуснее. Мы уже четыре часа сидели за праздничным столом, переговаривались и смотрели телевизор.

— Я пойду провожать Люсю домой, — сказал я всем. — Может быть, немного задержусь.

— Выпила капельку, а в голове шумит, — призналась она, когда мы пролезли через благословенную дыру в заборе. — Я за всю жизнь выпила только один раз, и тоже шампанское. Не понимаю, чего в нем находят хорошего.

— Это хорошо, — одобрил я. — Сам терпеть не могу спиртное. Не знаю, что бы я делал, если бы попалась жена-алкоголичка!

— Когда ты говоришь обо мне — жена, мне хочется плакать, — сказала она. — От радости, что это когда-нибудь будет, и от горя, потому что это еще будет нескоро. А за алкоголичку сейчас будешь целовать, пока не скажу, что хватит.

Она меня так и не остановила, я остановился сам.

— Хватит! — сказал я повисшей на мне подруге. — У меня уже голова кружится.

— А у меня ослабли ноги, — призналась она. — И хочется вжаться в тебя, обхватить и не отпускать!

— Тогда мы здесь замерзнем! — засмеялся я, нагнулся и подхватил ее на руки.

Я изрядно оброс мясом по сравнению с тем, что было, и заметно подрос, почти догнав Кулешина, а Люся была на четыре пальца ниже меня и худенькая, поэтому нести ее было не очень тяжело и очень приятно.

— Вот так бы нес и нес всю жизнь! — сказал я счастливо улыбающейся девчонке. — Но сил хватит только до школы, да и то, если не будешь целоваться, а то выпущу.

— Поставь меня на ноги, — попросила она. — А то уронишь. И мне опять хочется тебя целовать.

— Мне тоже много чего хочется, — вздохнул я. — Но нельзя. Пойдем быстрее. Хоть мороз и уменьшился, все равно холодно.

Когда мы вышли за территорию школы, встретили несколько девчонок из старших классов, с которыми было Смирнова.

— Откуда это вы идете? — с подозрением спросила она.

— Какая ты все-таки нехорошая, — сказал я опешившей девчонке. — Вместо того чтобы поздравить нас с Новым годом и пожелать счастья в личной жизни, ты устраиваешь нам допрос, как… Нет, я просто не нахожу слов!

— Рано вам еще иметь личную жизнь! — сказала одна из девчонок, по-моему, из девятого класса.

— Есть такое мнение, — кивнул я. — Но в корне неверное. Ладно, вы можете гулять хоть всю ночь, а нам пора на боковую. Пойдем, солнышко!

— Зря ты так, — сказала Люся, когда мы с ними разошлись. — Разговоров будет…

— Привыкай, — сказал я. — И к тому, что о тебе будут болтать, и к тому, чтобы пропускать такую болтовню мимо ушей. Это издержки славы. Мало ли кто что придумает, значение имеет лишь мнение тех, кто для тебя небезразличен.

Я проводил свою любовь до дверей квартиры, но заходить не стал, а договорился завтра позвонить и чуть ли не бегом отправился обратно.