Возвращение

Я долго не мог уснуть, прислушиваясь к доносившемуся снизу ровному дыханию Молчуна. Тот уснул моментально, лёжа на спине и вытянув руки по швам, словно солдат. Я же, памятуя, за какое преступление он сюда угодил, живо представлял картину с убиением спящего киномагната. Так и лежал с закрытыми глазами час, два, а может, и все три, пока, наконец, сон всё же меня не сморил.

…Мне снилось, будто я плыву в открытом океане. Плыву на спине, лениво подгребая под себя воду руками. Надо мной лазурью растеклась небесная гладь, без единого облачка, только слышен где-то крик чайки. Но тут что-то вдруг меня начало тянуть вниз. Я пытаюсь сопротивляться, как-то выгрести наверх, к воздуху, однако все мои попытки ни к чему не приводят.

Задыхаясь, я проснулся в липком поту, уставившись в темноту перед собой. Затем, почувствовав чьё-то чуть уловимое дыхание, повернул голову вбок и увидел в ночном сумраке белки глаз. Даже дежурный свет из коридора не рассеивал эту тьму. Жутковато как-то это выглядело, и я невольно подвинулся к стенке.

– Ты чего?

Белки ушли вниз, после чего послышался скрип шконки первого яруса. Молчун Лу, так и не проронив ни звука, отправился на боковую. Меня же сон покинул окончательно. Блин, с таким соседом рано или поздно загремишь в психушку. Да ещё вон крыса в углу, кажется, шебуршится. Придётся днём высыпаться, когда камеры открыты и не так жутко. Да и то, не факт, что усну. Только вот такой пытки мне и не хватало.

Всё-таки трудно вновь привыкать к тюремным порядкам спустя столько лет. Да и возраст уже не тот, то в одном месте кольнёт, то в другом… А врачи тут я представляю какие, небось коновалы, привыкшие штопать резаные и колотые раны.

Утром встал с тяжёлой головой. Плюс настроение само по себе было паршивым. Не иначе, начался отходняк, ведь только сейчас я отчётливо осознал, в каком унылом месте мне предстоит провести следующие пятнадцать лет моей жизни, лишь изредка получая возможность встречи с родными и близкими. Надежда на то, что Стетсону и адвокату совместными усилиями удастся вытащить наружу всю правду об убийство с подставой, таяла с каждым часом. Я подозревал, что за всем этим стоит не какой-нибудь дилетант, что вся эта затея была тщательнейшим образом спланирована, даже несмотря на дефицит времени и на то, что о моём походе в «Голливуд» знали два с половиной человека. Вернее, три: Уайлдер, который собирался идти лечить зубы, и отиравшиеся рядом пара человек из персонала студии.

Так, так, так… А что мы знаем о тех двух? Да почти ничего, разве что припомнилось имя одного, кажется, Квентин. Но они знали, что я буду в «Голливуде», следовательно, могли быть причастно к тому, что затем произошло. При первой возможности скажу об этом Стетсону или Спенсеру, пусть отработают эту ниточку. Возможно, если за неё потянуть – на свет божий может вылезти немало любопытного.

– Блок, на завтрак!

Крик надзирателя вернул меня в действительность. М-да, война войной, а жрать охота. Последний раз нас кормили вчера в придорожной забегаловке, а с того времени минуло порядка 18 часов.

Сунув крысу за пазуху, негр потопал вниз, а я пристроился следом, влившись в людскую толпу.

– Тебя как звать-то, новенький?

Я покосился вправо, откуда раздался голос. Сальные, редкие волосы, нос набок, шрам над бровью, тонкие губы, гниловатые зубы чересполосицей… Неприятный тип.

– А тебя? – вопросом на вопрос ответил я.

– Я смотрю, ты борзый, – угрожающе хмыкнул индивид и поплёлся дальше, в сторону столовой, откуда уже доходили вполне аппетитные запахи.

Столовая представляла собой большой зал с рядами стоящих параллельно друг другу столов и скамеек. Одновременно тут могли разместиться человек двести, а то и триста. Я догадывался, что сидельцев в Сан-Квентине на порядок больше, судя по всему, тут питались в несколько заходов.

Н-да, это вам не та кормёжка, которой потчевали сидельцев в Бутырке и Ухтпечлаге. Жить можно, я даже почувствовал, как в животе забурчало. Всё-таки сегодня с этой перевозкой пришлось обойтись без обеда.

Зек на раздаче бросил Молчуну Лу в миску черпак картофельного пюре, сыпанул жареных бобов и полил сверху мясным соусом, но тот продолжал стоять, тупо пялясь на свою пайку.

– Ты чего, первый раз что ли? – обратился к раздатчику стоявший позади Молчуна смуглый мужик лет пятидесяти. – Не знаешь, что ему всегда накладывают двойную порцию?

Только получив желаемое, Молчун Лу поставил тарелку на поднос, где уже присутствовали хлеб, салат и сок, и потащил его в зал для приёма пищи. Прежде чем приступить к трапезе, негр сунул кусочек хлеба за пазуху, и я живо представил, как крыса, обхватив еду лапками с крохотными, розовыми пальчиками, уплетает угощение за свои усатые щёчки. Туда же следом за хлебом отправилось и политое соусом пюре на кончике ложки. На этот раз я даже разглядел крысиную мордочку, тычущуюся в мятый картофель.