Возвращение

– Да не за что. Легко могу представить, что женщина в вас влюбилась – однако это не отменяет ее жизненных трудностей. И не значит, что отношения будут развиваться так, как вы надеетесь. Люди – существа непростые, жизнь редко идет по плану, а чувства бывают обманчивы. Исходя из ваших слов, Натали хотела сообщить, что ваши отношения вызывают у нее внутренние противоречия. И если она не справится с этим, проблем не миновать.

Я глотнул воды, обдумывая услышанное.

– Что же мне делать? – наконец спросил я.

– С чем?

– С Натали. – Я почувствовал в собственном голосе грустные нотки. – Что делать, если она несвободна?

Боуэн молча поднял бровь. Он ждал, пока я сам отвечу на свой вопрос. Хорошо меня изучив, он понимал, что я найду ответ, – и я нашел.

– Нужно смириться с тем, что я не могу контролировать других людей, – отчеканил я. – Я могу влиять только на свое поведение.

– Верно, – улыбнулся доктор. – Хотя, полагаю, вам от этого не легче.

Да, подумал я. Ни капельки не легче.

Я несколько раз глубоко вдохнул, надеясь, что есть и другой выход, а затем машинально повторил то, что усвоил на предыдущих сеансах:

– Вы, наверное, скажете, что я должен превозмогать себя. Хорошо спать, упражняться, есть здоровую пищу, пить меньше спиртного. Обращаться к ДПТ и КПТ, когда нахожусь на взводе. Я все это понимаю. И соблюдаю. Но сейчас мне нужно знать, как поступить в ситуации с Натали, – иначе я сойду с ума от беспокойства.

Боуэн ответил, как всегда, спокойно:

– А разве вы можете что-то сделать, кроме того, что уже делаете?

– Но я люблю ее.

– Верю.

– Я даже не знаю, живет она с ним или просто встречается.

Мне показалось, Боуэн погрустнел.

– Вы правда хотите это выяснить?

* * *

На следующий день в машине я все еще вспоминал разговор с доктором. Я знал, чего хочу: чтобы Натали бросила своего парня, – однако я был всего лишь половиной уравнения. Или, еще хуже, одной третью.

Порой мне казалось, что дела в мире наладятся, если меня назначат главным и позволят управлять людьми. Впрочем, скорее всего, ответственность меня быстро утомила бы.

Вначале дорога шла прямо по семидесятому шоссе. Не доезжая до Роли, предстояло свернуть на сороковую автостраду, потом, у Гринсборо – на восемьдесят пятую, затем проехать через Шарлотт, а оттуда уже – в Южную Каролину, по направлению к Гринвиллу. Навигатор высчитал, что до пункта назначения я доберусь где-то между часом и двумя пополудни, – а значит, времени на поиск ответов мне хватит.

Дорога стелилась гладко по практически плоской местности – то по лесу, то среди фермерских угодий. На въезде в населенные пункты собирались небольшие пробки.

Я не представлял, как этой же дорогой ехал дедушка. Его пикап дрожал и трясся уже при сорока милях в час, а медленно ехать по трассе – опасно. К тому же дедушка прекрасно понимал: в его солидном возрасте скорость реакции оставляет желать лучшего. Чем дольше я над этим думал, тем больше склонялся к тому, что дедушка, должно быть, предпочел двухполосные сельские дороги. Такой путь занял бы больше времени – а как я узнал, дедушка добрался до Исли за два дня.

Я остановился перекусить к югу от Шарлотт, затем вновь продолжил путь. Судя по данным навигатора, в Гринвилле восемьдесят пятую трассу пересекало сто двадцать третье шоссе, которое шло точно куда мне надо. Перед отъездом я узнал, что это шоссе к тому же вело к Клемсонскому университету, располагавшемуся чуть западнее Исли, отчего я задумался, не студентка ли эта Хелен. Неужели дедушка на старости лет приударил за молоденькой девчонкой?

Мысль до ужаса нелепая, и после шести часов за рулем я от души над ней посмеялся.

Я с легкостью нашел сто двадцать третье шоссе – финальный отрезок маршрута – и несколько минут спустя начал искать дорожные отметки. Если бы инсульт приключился восточнее, то дедушку отвезли бы в Гринвилл – крупный город с большим числом больниц. Наконец я приметил знак с отметкой «девятая миля» и замедлил ход, осматривая обе стороны шоссе. Здесь, в отличие от прежнего пути среди лесов и полей, появились домики и лавки ростовщиков, стоянки подержанных автомобилей и свалки металлолома, автозаправки и даже один антикварный магазин. Пейзаж меня обескуражил: на обход всех домов и магазинчиков потребуются дни, а то и недели. Удастся ли найти человека, который спустя полгода вспомнит моего дедушку или хоть чем-то поможет? Мне хотелось разгадать тайну, однако я не готов был посвятить ей так много времени.

Впрочем, когда я миновал отметку «восьмая миля», мое сердце забилось быстрее. По правую руку я заметил «Вафельный дом» – дедушка обожал эту сеть закусочных, – а затем, где-то минуту спустя, у обочины показался небольшой знак: «Мотель “Эвергрин”».

На медицинском факультете нам рассказывали, что инсульты чаще всего случаются в один из двухчасовых периодов – утренний или вечерний. Если учесть, во сколько дедушка обычно просыпался, его вероятный завтрак в «Вафельном доме» и время прибытия в больницу, получалось, что ночевал он, скорее всего, в мотеле «Эвергрин».