Возвращение

Следующие несколько дней прошли довольно нервно. Алекс лихорадочно «подбивал бабки», вычитывая и форматируя всё присланное по более-менее крупным блокам, а также перебрасывая всё, что уже накопилось, вкупе с тем, что ещё продолжало приходить, на дискеты и внешние жесткие диски. Что было той ещё работёнкой, поскольку объем нынешних внешних носителей пока был не очень-то и большим. До флешек с объемом памяти в сотни или хотя бы десятки гигабайт текущему варианту цивилизации, увы, было пока очень далеко… Вследствие чего для переброски одной лишь «военки» понадобилось почти восемьдесят дискет. И это ещё учитывая, что он решил не тащить в прошлое никаких уставов и наставлений. Хотя оба его престарелых консультанта по, так сказать, «военным и морским делам» настойчиво проповедовали ему, что именно в них и только в них содержится главный ключ к победам. Но Алекс по здравом размышлении решил, что даже если оно и так (в чем он окончательно всё-таки был не слишком уверен), в настоящий момент этого делать не стоит. Во-первых – бесполезно, потому что, как он понял из всех рассказов своих консультантов, уставы пишутся не просто так из головы, а исходя из господствующих представлений о характере современного боя, используемых вооружений, средств связи, инженерного, медицинского обеспечения и так далее. В двадцать девятом же году и с представлениями, и с вооружениями, и со средствами связи, да и со всем остальным всё пока было довольно бледно. А во-вторых – ещё и вредно. Потому что уставы и наставления – целостные системные документы. И если передать их напрямую исполнителям, у них сразу возникнет вопрос – кто, где, когда и на основании анализа каких боев и сражений их разрабатывал? А это опять чревато его разоблачением. Чего Алексу ну совсем не нужно. Так что никаких уставов. Вместо этого был составлен весьма ограниченный в объеме текст под названием «Предложения по тактике и оперативному искусству будущей войны», основанный не столько на опыте уже состоявшихся на конец двадцатых годов войн, сколько, так сказать, на анализе развития техники и технологий в области военного дела и их перспективах в ближайшее десятилетие. Ну, типа… В принципе обоснование его было весьма жидким, так что почти любым грамотным военным времен конца двадцатых – начала тридцатых годов он раскритиковывался, так сказать, на раз. Но, увы, ничего лучшего пока тащить в прошлое было нельзя. Ну, если Алекс не собирался поспособствовать разворачиванию тотальной охоты за своей тушкой… Впрочем, и без уставов объем был о-го-го! В основном потому, что по «военке» имелся большой объем чертежей.

Слава богу, никаких неприятных гостей в этот период больше не появилось. Так что, несмотря на нервы, практически всё запланированное удалось закончить. И лишь после этого специальный агент Литман появился вновь…

Встреча опять началась подчеркнуто непринужденно. Но именно началась. Похвалив чай и бисквиты, улыбчивый американец, наконец, решил перейти к конкретике, задав давно ожидаемый вопрос:

– Скажите, мистер Ожеро, насколько я знаю, вы серьезно заинтересовались периодом Великой депрессии в США. А чем был вызван ваш интерес?

– Да, было дело, – несколько скомканно улыбнулся Алекс, у которого от этого вопроса пересохло во рту. Нет, у него были кое-какие наработки насчет того, как выстроить этот разговор, но он даже близко не мог себе представить, чего они стоят против собеседника такого уровня… – Дело в том, что наш фонд, в рамках подготовки к памятным мероприятиям по случаю девяностолетия начала Гражданской войны[41], ведет обширную программу исследований по тому периоду. И все страны, которые так или иначе принимали в ней участие, представляют предмет нашего интереса.

– США принимали участие в Гражданской войне в Испании? – удивился мистер Литман. – Вы просто переворачиваете мой мир!

– Ну, не непосредственно, конечно, – притворно смутился Алекс. – Но только на стороне республиканцев воевало более двух с лишним тысяч американских добровольцев. Среди которых были и вполне известные личности.

– Да-да, мистер Хемингуэй, я знаю, – прервал его американец. – Но каким боком это касается Великой депрессии?

– Великой депрессии это касается сильно опосредованно. Поскольку именно она во многом поспособствовала промышленному рывку СССР, ставшему главной опорой республиканского правительства.

Мистер Литман несколько мгновений озадаченно смотрел на Алекса. И тот не выдержал и добавил:

– Ну, так мы считали…

– И после всех ваших исследований по-прежнему продолжаете так считать? – уточнил мистер Литман.