Возвращение

– Скрывала беременность, пока это было возможно, пыталась избавиться от ребенка… хм… доступными способами, но не вышло, – продолжил Лауринь.

Я только вздохнула. Знала я эти народные способы, знахарские самодельные настоечки и прочую мерзость. В лучшем случае сама отравишься, в худшем… не стоит об этом.

– В итоге она вынуждена была скрыться на некоторое время, – добавил капитан, – уехала в глушь, где и родила дочь. Из-за всех ее ухищрений ребенок появился на свет уродом. Разумеется, наша подопечная мгновенно отдала его кормилице, чтобы тут же вернуться на сцену. Деньги на содержание ребенка она то посылала, то нет. Доходило до того, что кормилица показывала уродца за деньги, чтобы заработать на пропитание себе и ей. – Он помолчал. – Девочка чудом дожила до трех лет. Впрочем, мать ее кончина ничуть не огорчила.

– Вы в курсе таких подробностей, – сказала я, – вижу, ваши люди неплохо потрудились!

– Верно. Им удалось разыскать и кормилицу, и других людей, знавших Гайрэ в те годы. Обнаружились и ее письма, очень откровенные, адресованные самым разным мужчинам, и многое другое. – Лауринь смотрел мне в глаза спокойно и холодно.

Теперь я, кажется, поняла, что имел в виду нейр Торон, когда говорил о Лагарсте: «Он мог показаться этаким светским щеголем, но чувствовалось в нем что-то такое, недоброе…» В Лаурине это сейчас тоже чувствовалось. Достойный продолжатель дела Ференца Лагарсты, что и говорить!

– Все эти сведения, конечно, тоже были представлены Его Высочеству? – спросила я.

– Разумеется, – кивнул капитан. – Не стану вдаваться в подобности, но при тщательном расследовании в биографии так называемой Лайлин Гайрэ обнаружилось немало интересного. В крайнем случае мы собирались пустить в ход последний козырь.

– А, ее участие в покушении на меня?

– Именно. Однако до этого не дошло, – криво усмехнулся Лауринь. – Его Высочеству хватило и перечисленной малости.

– И что же он сделал?

– Его Высочество изволил расколотить две драгоценные статуи из снежного эрса[7], после чего высказал мнение о недавней возлюбленной в выражениях, более привычных пьяному матросу, ну а затем утешился с одной из фрейлин, – все тем же ровным тоном изложил капитан.

– Ваши люди отменно поработали, – заметила я. – Однако они очень быстро раскопали эти факты, должна отметить!

– Они профессионалы, – ответил Лауринь. – Работа велась непрерывно все время, пока Гайрэ пребывала в Арастене, пока шли праздники… Днем и ночью. Вы должны понимать, Фло.

– Конечно, – вздохнула я. – Но что теперь? Имени нанимателя она мне не назвала, да и не знала его, скорее всего… Станет продолжать по-прежнему?

– Увы, – коротко сказал капитан. – В Дахантене наша подопечная воздала должное местной кухне, оказавшейся слишком опасной для ее печени. Актрисы привыкли скрывать недомогание, к тому же, полагаю, Гайрэ не придала ему особенного значения – сами понимаете, званый ужин, возлияния… Ночью случился приступ, а рядом, как нарочно, не оказалось ни мага-медика, ни даже обычного лекаря. – Он взглянул на меня. – Жаль. Сцена лишилась одной из лучших актрис современности.

– Полагаю, печень ее пострадала от чего-то очень острого? – осведомилась я.

– Именно так.

Ясно. Стилет или просто заточенная спица. Умельцы найдутся…

– Не могу сказать, что слишком уж сожалею об этой потере, – заметила я.

– Вполне разделяю ваши чувства, – усмехнулся капитан.

– Надо же! – Я посмотрела на него внимательнее. – Помнится, когда-то вы хотели дать ей свободу, выручить ее, бедную одинокую девочку…

– А вы тогда сказали, что свободу нужно заслужить, – напомнил он без улыбки. – Эта женщина получила свободу и ту судьбу, какую хотела и которой заслуживала, не находите?

– Судить не нам, – пожала я плечами. – Так, кажется, говорят приверженцы Забытого?

– Именно. – Лауринь наконец сдержанно улыбнулся. – Но разве мы судим? Мы лишь выполняем свой долг.

Я ответила ему такой же улыбкой.

Да, он прав. Кто-то осудит за приказ избавиться от актрисы, кто-то скажет, что без этого можно было обойтись, кто-то пожалеет несчастную молодую женщину… Которая, к слову, прекрасно знала, в какую игру ввязалась и какие опасности это сулит. Не могла не знать или хотя бы не догадываться: Лелья была далеко не глупа. Увы, жадность пересилила инстинкт самосохранения. Ну а мотивы охранного отделения вполне понятны: актриса – слишком известная личность, слишком осведомленная, замешанная в непонятном заговоре, но… не располагающая никакими сведениями о нанимателе. Будь моя воля, я бы подождала немного и посмотрела, не выйдет ли на нее этот самый таинственный наниматель снова. Правда, боюсь, в результате мы получили бы все тот же труп, не более того. И потом, кто сказал, что люди Лауриня не отслеживали контакты актрисы? Времени прошло не так уж мало…

– Она простая исполнительница, – угадал Лауринь мои мысли, – и только. Мои люди проверили самым тщательным образом – она вам не соврала, она действительно не знала имени нанимателя.

– И все же стоило повременить. Половить на живца, – заметила я задумчиво.