Возвращение

Она похоронена во льду совсем рядом, на глубине четырех футов, в гробу, который Барри сколотил из найденных в мастерской сосновых обрезков. Небольшую табличку он сделал из самого лучшего куска дуба, который сумел отыскать, и вырезал на нем надпись – в последние два месяца это было его основным занятием.

Хелена Грей Смит

Родилась в Боулдере, штат Колорадо 13 октября 1970 г.

Умерла в Восточной Антарктиде 14 февраля 2019 г.

Храбрая, прекрасная, гениальная

Возлюбленная Барри Саттона

Спасительница Барри Саттона

Он окидывает взглядом ледник.

Ни ветерка.

Ничто не движется.

Полностью замерзший мир.

Словно бы вне времени.

Небо прорезают метеоры, а над горизонтом только что поднялось южное сияние – мерцающая зелено-желтая лента.

Барри заглядывает в яму рядом с могилой Хелены. Вдыхает морозный воздух, переносит ногу через край и осторожно опускается ниже уровня равнины. Плечами он касается стен ямы, между его могилой и могилой Хелены пробито отверстие – можно вытянуть руку и потрогать сосновый гроб.

Так хорошо снова быть рядом с ней. С тем, что когда-то ею было.

Прямоугольник могилы обрамляет ночное небо. Смотреть в космос из Антарктиды – все равно что смотреть в космос из космоса. В подобные ночи – ни ветра, ни снега, ни луны – полоса Млечного Пути кажется небесным пожаром, переливающимся цветами, каких на Земле не увидишь.

Космос – одно из немногих мест, где понятие времени имеет смысл. Умом Барри осознает, что, глядя на любой объект, заглядывает в прошлое. Если он смотрит на собственную руку, то у света, чтобы доставить изображение ему в глаза, уходит наносекунда – одна миллиардная доля секунды. Когда он смотрит на исследовательскую станцию в полумиле от себя, он видит ее такой, какой она была 2640 наносекунд назад. Кажется, что мгновенно, и с практической точки зрения так оно и есть.

Но когда Барри глядит в ночное небо, то видит звезды, чей свет шел к нему годы, или сотни лет, или миллионы. А нацеленные в глубины космоса телескопы видят свет возрастом в десять миллиардов лет от звезд, зажегшихся вскоре после рождения Вселенной.

Барри смотрит не только сквозь пространство, но и сквозь время.

Ему холодней, чем было по дороге на кладбище, и все-таки недостаточно холодно. Наверное, придется расстегнуть куртку и снять с себя часть одежды.

Он садится, стягивает с правой руки верхнюю рукавицу и лезет в карман. Достает оттуда фляжку с виски, сравнительно теплым благодаря близости к телу и изолирующим слоям воздуха между предметами одежды. На открытом воздухе содержимое фляжки замерзло бы за минуту. Потом – бутылочку со снотворным. Там пять двадцатимиллиграммовых таблеток. Даже если они его и не убьют, то усыпят достаточно глубоко, чтобы холод довершил дело.

Барри открывает бутылочку, высыпает таблетки в рот и запивает несколькими глотками ледяного виски – впрочем, когда оно достигает желудка, тепло он все равно чувствует.

С самой смерти Хелены он маниакально мечтал о нынешнем моменте. Одиночество без нее оказалось невыносимым, а во внешнем мире, даже продолжи он существовать, его ничего уже не интересовало. Он и знать не желает, что будет дальше.

Барри снова ложится в могилу и думает, что куртку лучше будет расстегнуть, уже когда почувствуется действие снотворного. В этот миг к нему приходит воспоминание.

Он думал, что вспомнил все, однако сейчас в мозгу вспыхивают последние минуты предыдущей временной линии.

– Вам нужно вернуться в самое начало.

– Мы уже пытались. И не один раз. Хелена возвращается в тысяча девятьсот восемьдесят шестой…

– Вы мыслите линейно. Нужно в начало не этой временной линии возвращаться. И не предыдущих пяти или там шести. А туда, откуда все началось – в первоначальную линию.

– Она осталась только в мертвых воспоминаниях.

– Именно. Нужно туда вернуться и все перезапустить. Это единственный способ сделать так, чтобы люди не вспомнили. На первоначальной временной линии я убил Хелену пятого ноября две тысячи восемнадцатого года. Вернитесь как можно ближе к тому дню и… остановите меня.

Черт.

Барри вспоминает, как несся вниз с холма, как ворвался в дом, выкрикивая имя Хелены. Свои руки, застывшие на люке депривационной капсулы в момент, когда временная линия прекратила существование.