Возвращение

На Ратушной площади бьют часы, он смотрит на свои, наручные, словно сверяя время, внезапно что-то срабатывает в нем, он как бы слышит приказ. Ну конечно же это часы посещения больных в больнице, надо торопиться к отцу. Чтобы успеть.

Прекрасно, когда у человека есть цель и он не должен без толку шататься по городу. Леопольд идет прямиком к автобусной остановке, время не ждет; у него вид делового человека. Перед его глазами мелькают дома, он не останавливается, не смотрит на прохожих и ни о чем не думает, затем стоит в ожидании автобуса, и неожиданно ему на ум приходит странная фраза: знаешь, отец, поговорим с тобой как мужчина с мужчиной.

«Поговорим с тобой как мужчина с мужчиной» — так начнет он и расскажет, что Вилге залезла к нему в постель. Интересно: как отец отреагирует на это? Не поверит? А если сказать про халат и ночную рубашку… Леопольд еще не знает, способен ли он на такое. А почему бы нет, пусть люди прозреют. Пусть с их глаз спадет пелена! Женщины то и дело норовят использовать его — Вилге, чтобы удовлетворить свою жажду развлечений, жена Веннета, чтобы отомстить мужу, Аннели — чтобы беззаботно жить. Чувства, любовь — какие пустые и лживые понятия!

В автобусе стоит запах бензина. Леопольд пытается открыть окно, после долгих усилий ему удается чуть-чуть приоткрыть его: он встает так, чтобы свежий воздух обдувал лицо. Запаха бензина больше не ощущается. Ни с того ни с сего ему вспоминается один осенний день.

В тот раз стояла солнечная, но ветреная погода, улицы пестрели опавшими листьями. Отец возвратился из поездки и оставил машину перед домом, из окна кухни было хорошо видно, как он шагал по дорожке к дому (Леопольд был тогда еще совсем маленьким, и, возможно, это его первое воспоминание). Вероятно, отец вернулся из довольно длительной командировки, потому что они с матерью очень обрадовались ему, мать отдернула с окна занавеску, они махали ему, и отец остановился, чтобы поглядеть на них.

Это минутное воспоминание сменилось другим: отец поднимает его в кабину машины. «Ну прямо заправский водитель», — шутит он. Леопольд хватается за руль, крутит его, тот лишь чуть-чуть поддается, но, несмотря на это, Леопольд начинает громко пыхтеть, подражая тарахтению мотора. Ребята с завистью смотрят на него. «Можешь поиграть тут», — говорит отец и уходит в дом.

Леопольд горд, из окон на него смотрят дети — только одному ему разрешено крутить баранку. Затем в нос ему ударяет запах бензина, теплый душный запах. Запах отца, который вдруг заполняет всю кабину. Леопольд хочет открыть дверцу, но то ли не умеет, то ли она заперта. Дети все еще смотрят на него с завистью, а он отчаянно пыхтит, делая довольное лицо. Но запах невыносим.

Ребятам надоело смотреть, и они высыпали играть на двор. Леопольд думает, что его наказали и потому заперли в кабине, но никакой вины за собой не чувствует. От запаха его мутит. Никто не спешит ему на помощь. В конце концов появляется отец и уводит его в дом, отец не сердится, даже несмотря на то, что Леопольда вырвало прямо на сиденье. Мать лежит в постели, словно заболела, отец садится за кухонный стол и начинает есть.

Автобус минует перелесок, большая часть сосен здесь растет вкривь, будто кто-то ходил и пригибал их. Перелесок это еще один островок посреди города — всего семь-восемь минут езды от центра, можно посидеть на пне, поглядеть на поросшие соснами прогалины, но необходимо закрыть уши, поскольку шум двух магистралей проникает и сюда. Леопольду вспоминается, как жена Веннета говорила о тишине гор, о том, как они с Веннетом лазали в Крыму по горам и ни с того ни с сего полезли на Чертов палец, откуда без помощи вертолета и не спустишься. Это их общие воспоминания, что Леопольду до них? Он ни разу в жизни не видел ни одной высокой горы…

Странно, жена Веннета никак не выходит из головы — горы, перелесок и даже автобус наполнены ею, и тем не менее все это надо забыть, стереть из памяти. Одновременно Леопольд думает, что уж он-то не побоялся бы высоких гор.

Сойдя с автобуса, Леопольд спохватывается — он же ничего не несет отцу. Больным всегда приносят какой-нибудь гостинец. Так заведено, и, очевидно, на то имеется причина. Можно, конечно, отнести и цветы, но купить их здесь негде. В садах пригорода цветов сколько угодно… Внезапно Леопольд замечает прямо у забора грядку с пестрыми цветами — голубыми, желтыми, оранжевыми, лиловыми и даже зелеными. Он заглядывает через забор, чтобы лучше видеть, убедиться, что никакого обмана зрения тут нет. Действительно нет. На довольно длинной, видать, только что разровненной грядке растут цветы — яркие лепестки, вырезанные из поролона, на воткнутых в землю проволочных стебельках. Дом заброшен и кажется безжизненным, вокруг ничего, кроме одной-единственной грядки с искусственными цветами. Если кому-то рассказать об этом, думает Леопольд, едва ли кто поверит. Но грядка с цветами — факт.