Возвращение

— Живешь ты сейчас как будто солидно, налаженно, но тебе не хватает спутника жизни… — медленно, низким голосом вещала цыганка, и Таавету почудилось, будто каждое ее слово — опасная весть из какого-то неведомого ему мира, рука, лежавшая в ладони женщины, вспотела, и его охватило непреодолимое желание вырваться из этого плена и уйти, но непонятное любопытство приковало его руку к руке цыганки и заставило жадно ловить каждое ее слово. — Ты путешествуешь, — продолжала цыганка, — в этот город тебя привели сердечные дела, ты долго колебался, прежде чем отправиться в путь, но имей в виду, эта поездка может стать для тебя роковой. Счастье может оказаться непрочным, судьба может выкинуть с тобой злую шутку. Еще не поздно вернуться и зажить по-старому. Остерегайся! Если в определенный час ты поведешь себя правильно, твоя линия жизни вновь обретет силу, а то она, похоже, тонка у тебя, легко может оборваться, не впускай змею в свое сердце… а если все сложится хорошо, то доживешь ты до семидесяти двух лет и будет у тебя двое детей. С первой женой не будет ни одного, а со второй приживешь мальчика и девочку. — Последние слова женщина произнесла как-то поспешно, нехотя и, выпустив руку Таавета, быстро зашагала в сторону пивного ларька, вокруг которого по-прежнему толпились мужчины. Таавет невольно подумал: «Такой маленький городишко, а столько пьяниц». Но эта мысль была всего-навсего щитом, с помощью которого он пытался оградить себя от других мыслей, вызванных предсказанием цыганки и набросившихся на него, подобно стае голодных чаек.

Женщина что-то скрыла, чего-то недосказала… Он никак не мог избавиться от этой смутной догадки; мучительное, прямо-таки мистическое ощущение, что он мог бы узнать всю правду о своем будущем, довело Таавета до того, что он утратил чувство реальности: понесся к ларьку, полагая, что цыганка все еще там, готов был предложить ей рубль, пять рублей, сколько угодно, лишь бы она ничего от него не утаила.

Завсегдатаи ларька потягивали пиво, но цыганки среди них не оказалось, и тогда он, несчастный, без сил, опустился на скамейку под навесом. Ему чудилось теперь, что он видел цыганку во сне, ненадолго задремал и сон, вызванный переутомлением, принял реальные черты. Уже не зная, чему верить и какие из своих мыслей отбросить в сторону, он решил пойти в отель и завалиться спать. Ибо не мог же он отправиться на поиски Марре одуревшим от бессонницы. Ему надо побриться, раздобыть букет роз… И тут он вспомнил про пирожки. Эти два жареных пирожка в его портфеле моментально вытеснили из его головы все прочие мысли.

Когда за ним с глухим стуком захлопнулась наружная дверь отеля, Таавет увидел, что администратор машет ему рукой, но решил сделать вид, будто не замечает этого, и подняться наверх, но тут последовал оклик, не услышать который было уже невозможно. Таавета охватило недоброе предчувствие, велико же было его удивление, когда он увидел в окошке расплывшееся в улыбке лицо и вкрадчивый голос произнес:

— Видите ли, произошло небольшое недоразумение, у нас нет на сегодня ни одного свободного места, и вам придется…

— Как это нет! — взорвался Таавет. — Я за свою постель заплатил, я на ней спал, а теперь вы мне говорите, что нету свободных мест.

— Видите ли, — нерешительно улыбаясь, произнесла женщина, — вообще-то эта кровать свободна и в то же время несвободна… Я пришла вечером на работу, а старший администратор забыла оставить мне указания… Ваш сосед по номеру очень важный деятель, он приехал в наш город для выполнения ответственной работы, и поэтому мы должны создать для него подходящие условия… Мы рассчитываем, что вы пойдете нам навстречу, вернем вам деньги и…

— Никуда я не уйду, — ледяным тоном произнес Таавет, что-то сдавило ему горло, и он почувствовал, как руки невольно сжимаются в кулак.

— Я вас предупреждаю, — администратор повысила голос. — За малейшее нарушение внутреннего распорядка отеля вас выставят отсюда.

У Таавета было чувство, будто он онемел от бессильного гнева, он хотел что-то крикнуть женщине в лицо, но не смог. За всю свою жизнь он ни разу этого не делал, боясь, что из-за проклятого «р» его гнев вызовет лишь смех; не сказав ни слова, Таавет повернулся и уже собирался подняться на лестнице, когда администратор самым обычным тоном осведомилась:

— Послушайте, товарищ, каким образом вам удалось выйти отсюда так, что я не заметила?

Сделав над собой усилие, Таавет очень внятно и громко, вкладывая в ответ всю свою обиду, сказал:

— Через окно сортира, разумеется. — И, когда он шел по коридору, устланному зеленой дорожкой, ему вдруг стало смешно — вспомнилась где-то вычитанная фраза: самое бессовестное вранье — говорить порой правду, потому что этому все равно никто не поверит.