Возвращение

Договорившись с мальчишкой, я зашла на кухню. Бабушка, как оказалось, ничего уже не готовила, просто сидела на табурете, водрузив на нос очки в тяжелой квадратной оправе, и читала какую-то книгу из маминой классической библиотеки. Кастрюлька на плите стояла спеленутая полотенцами.

– Бабуль, мне снова нужно уйти, – сказала я виноватым голосом. – Не знаю, когда вернусь. Но ты за меня не волнуйся.

Бабушка молча встала, освободила кастрюльку с зельем, зачерпнула поварешкой и протянула мне полную чашку почти черной жидкости.

– Выпейка-ка, от плохого давления лучшее средство.

Я послушно опрокинула в рот остропахнущее снадобье, на вкус приятно кисловатое, но сильно вяжущее.

– Ну вот, а завтра тебе еще полезное блюдо приготовлю: яблоки, запеченные с гвоздями. А то спохватилась, но гвоздей не нашла в вашем с Наденькой хозяйстве.

Я тихо порадовалась, что мама для всех подсобных работ приглашала специалистов со своим оборудованием.

– И вот, возьми с собой. – Взмах руки в сторону стопочки контейнеров. – На вечер.

– Бабушка, я же не в поход иду, а к друзьям! – запротестовала я. – Куда я это дену?

– Бери, сказано. В рюкзак клади, только не забудь. И друзья твои свое получили, а уж вместе вы будете есть или поодиночке, вам видней.

Мне ничего не оставалось, как снова крепко обнять бабулю. Родственники – это те люди, которые будут заботиться о твоем самочувствии и пихать тебе заначки с едой, даже когда ты отправляешься, возможно, на смерть. Это и печально, и хорошо.

Было только шесть часов, но я вышла из дома, чтобы немного побродить по городу. Все же здесь я прожила одиннадцать лет, и не худших, надо сказать. По этим улицам мы когда-то бродили с мамой в то счастливое для нас обеих время, когда слово «гулять» автоматически означало «с мамой». Я даже припомнила нашу любимую игру под названием «Я паровоз, а ты – тендер». Потом носились тут с Сашкой, с Кимкой. Как бы я хотела показать этот город и парк Параклее! Но, кажется, шанс безвозвратно утрачен.

Грядущую встречу с Орликом я никак не планировала. Я ведь понятия не имела, как пойдет наш разговор. Все, что от меня требуется, это не выдать, что я говорила с Егором и знаю, какая страшная сила скрыта в моей Клее. Если дело в этом, то пусть Орлик расскажет сам. А дальше я предложу ему альтернативный вариант, если потребуется, буду хитрить, соглашаться и тянуть время. Я вдруг поймала себя на том, что думаю о бывшем женихе как о коварном и опасном враге, которого необходимо – но очень трудно – обыграть.

Потом спохватилась, что уже половина восьмого, пришлось ловить машину прямо на проспекте и упрашивать отвезти меня в поселок. За рулем оказался мужчина лет под тридцать, говорливый и нагловатый. За дорогой он, кажется, совсем не следил, поглощенный рассматриванием меня в зеркале, дотошно выспрашивал, еду ли я к себе домой и кто меня там ждет.

Мысли мои свернули на неожиданный путь: если на пустынной дороге за городом этот тип вконец обнаглеет, то во мне, вполне вероятно, проснутся дары всадницы. Я заявлюсь в дом Вилли с замотанными шарфом глазами и в темпе объясню Орлику, почему он должен вернуть мне дочь и больше никогда даже не смотреть в ее сторону. Но что делать, если он уже рассказал Параклее, что от ее решения зависят судьбы двух народов? Я знала, точно знала, ЧТО она решит, и меня заранее подташнивало от ужаса.

Тем временем водитель действительно затормозил, но, как оказалось, у шлагбаума. Дальше ему хода не было, у охраны сложная пропускная система. Я выскочила и по свежему снегу побежала к дому. По пути чуточку задержалась, чтобы глянуть через забор на дятловский дом. Занавесок на втором этаже еще не было, и я хорошо разглядела его маму – она что-то делала на подоконнике, кажется, расставляла цветочные горшки. И, как мне показалось, распевала во весь голос. Ну или общалась с котами, потому что больше в комнате никого не было.

Но вот и дом Вила, ноги мои как-то ослабели в коленках. Отсюда не было видно, горит ли свет в гостиной или в столовой, но у ворот я разглядела отчетливые следы. На всякий случай заглянула сперва в гараж: сукра там не оказалось. Значит, Сашка уже в пути. Вдохнула полной грудью колючий морозный воздух – и ступила в дом.

Орлик был в гостиной. Через внутреннюю стеклянную дверь я увидела, как он сидит на диване, кажется, с закрытыми глазами. Лежащие на коленях руки сжаты в кулаки. Он тоже готовился, собирался с духом перед беседой со мной. Внезапно мне стало не так страшно – все-таки это был Орлик, с которым мы всегда находили общий язык. Да что там находили, мы словно родились заранее подогнанные и заточенные друг под дружку.

Я толкнула дверь, и Орлик молниеносно повернул голову в мою сторону. Иллюзия развеялась: он смотрел на меня совершенно чужими глазами, недобро, настороженно, будто я вломилась в его дом. Медленно поднялся, но не сделал и шага навстречу. Меня снова затрясло.

– Где моя дочь? – спросила я громче, чем следовало.

– Привет, – хмуро отозвался Орлик.