Возвращение ангелов

– Я по тебе скучал, Мун, – тихо добавляет Кассиэль. – Не прогоняй меня. Мы просто выпьем лимонада вместе. Я не допущу того, чтобы с тобой что-то случилось из-за этого.

Я открываю дверь и впускаю его в дом. Это самое глупое, что я когда-либо делала.

Мои руки нервозно дрожат, когда я выжимаю лимоны и разминаю мятные листики. Тициан приветствут Кассиэля так, словно визиты ангелов в наш дом – совершенно обычное дело. Когда он ставит мед на стол, брат удивляется. Теперь они оба сидят за столом и размешивают мед в своих стаканах. Его сладкий аромат ударяет мне в нос, и у меня текут слюнки.

– Что вы делали в школе сегодня? – спрашиваю я Тициана, который убрал свои школьные принадлежности в сторону.

– Отец Касара рассказывал нам о сотворении мира, ангелах и Люцифере, – вздыхает он. – Завтра он будет проверять у нас пройденный материал.

– Ну и? – Я поднимаю брови. – Ты что-нибудь запомнил?

– Не очень много. Он так скучно все рассказывает, что я почти каждый раз засыпаю.

Охотно верю. Я раньше пару раз слышала проповеди отца Касары, который теперь преподает у Тициана, в Сан-Заккарии, и тоже заснула. Когда Кассиэль уйдет, я найду книжку в библиотеке, чтобы мой брат прочитал о сотворении мира.

– Мне рассказать тебе легенду? – предлагает ангел. – Даже мне пришлось выучить ее наизусть.

– У вас есть школа на небесах? – спрашивает Тициан.

– Нет, школы нет. Но есть ученые мужи, которые у нас преподают, – объясняет он. – Нам дают задания только тогда, когда мы заканчиваем образование. Все эти старые истории всегда очень увлекали меня. Поэтому я и стал тайным ангелом.

– Вот это круто, – замечает Тициан, и я не могу с ним не согласиться.

– Значит, так, – начинает Кассиэль, делая глоток лимонада. – Наш Отец создал людей из земли и воды, а нас, ангелов, из огня и света. И тогда он сотворил восемь небесных дворов. Это ты, я думаю, знаешь.

Тициан кивает:

– Ангелы жили в семи небесных дворах, а в восьмом жили люди. Они называли его раем.

– Совершенно верно, – подтверждает Кассиэль.

Я хоть и знаю эту легенду, потому что отец много раз рассказывал ее нам со Стар, но слышать ее из уст Кассиэля очень интересно, потому что это заставляет меня понять, сколько общего у нас с ангелами, хотя мы и очень разные.

– В самом начале он создал самого себя из бесконечного хаоса, – продолжает он. – Потом он создал время, затем были сотворены ангелы и в последнюю очередь люди.

Он смотрит на меня, извиняясь, но я только пожимаю плечами. Он же не виноват в том, что серафимы и архангелы уже с самого начала были могущественнее нас, людей.

– Это я помню, но что произошло потом? – спрашивает Тициан.

Мне не хотелось, чтобы он интересовался тайнами ангелологии, подсовывала ему вместо этого книги о Большом взрыве и теорию эволюции, но теперь ему все-таки пришлось изучать эти глупости в школе. К сожалению, существование ангелов окончательно подтверждает правдивость этого бреда.

– После того как наш Отец создал Адама, он дал ему право давать названия всем вещам на свете. И не только вещам, он мог дать имена даже архангелам. Кроме того, Отец отдал Адаму восьмой небесный двор. Это был самый прекрасный из дворов. В тысячу раз красивее, чем все другие небеса, вместе взятые.

– А это правда, что тот, кто знает тайное имя ангела, данное ему Адамом, получает власть над этим ангелом? – спрашивает Тициан, и мое сердце останавливается. Это он точно не в школе узнал. Наверное, он тайно читал отцовские книжки.

Рука Кассиэля, только что взявшая стакан с лимонадом, тоже зависает в воздухе. Он ставит напиток на место.

– Такая легенда действительно существует, – медленно говорит он. – Но никто не знает, насколько она соответствует действительности. – Он не выглядит злым, только становится более серьезным, чем обычно. – Будь я на твоем месте, я никогда бы не задавал таких вопросов своему учителю.

Мы с Кассиэлем обмениваемся взглядами, но я не знаю, как объяснить поведение своего брата. Надо будет позже с ним пообщаться. Ему что, жить надоело?

– Люцифер стал ревновать Отца к Адаму и пытался убедить его в том, что люди не заслуживают такого отношения. Все-таки он был первым и самым красивым сыном Господа. Но, хотя он и был его любимчиком, мнение Отца не изменилось. Я не знаю, что с ним тогда произошло. Но Люцифер сел на трон Господа. Это самое худшее, что он вообще мог сделать. Богу пришлось наказать его за это. Он запретил ему появляться где-либо, кроме своего пятого небесного двора: чтобы защитить людей от нападок Люцифера, Отец переместил восьмой небесный двор на землю.

– Но это ведь все еще был рай? – спрашивает Тициан.

– Тогда да. Отец поставил на входе в рай двух херувимов, которые не должны были позволять Люциферу войти в него.

– И тогда Люцифер превратился в змея, – сказал Тициан так торжественно, словно считал это очень хорошей идеей.