Возвращение ангелов

– Мы уже все выяснили. – Я прохожу мимо него. Феникс не расспрашивал меня о побеге. Ему либо все равно, либо он понял, что так будет лучше для Стар. Возможно, он и сам планирует отправиться вслед за ней и Тицианом. Тихий голос моего подсознания шепчет мне, что это было бы не таким плохим решением. Он бы не допустил, чтобы с ними что-то случилось. Но я не доверяю ему. Он не обходит стороной искушения, хотя я знаю, как ему дорога Стар. Ее тело, возможно, осталось нетронутым, а вот сердце – вряд ли.

Тициан идет за мной наверх. На кухонном столе лежат карандаши и бумага. Видимо, он делал домашнее задание.

– Стар выходила из своей комнаты сегодня? – спрашиваю я его.

– Она работала в библиотеке, когда я вернулся из школы. Мы с ней поели. Ну, если быть точнее, она только пила воду.

Это нехорошо.

Тициан старательно выводит слова на бумаге. Наверное, что-то вроде: «Бог велик». Или какой-нибудь подобный бред, притом пятьдесят раз. Я смотрю через его плечо и закатываю глаза. Я была почти права.

«Фехуа – щит мой, Ситаэль даст мне кров, Махасийя – наш спаситель».

Бедные ученики действительно должны записать все семьдесят два имени Бога с правильным переводом.

– Мне нужно выучить их все, – стонет он.

Я взъерошиваю его волосы.

– Если хочешь, я потом их у тебя проверю.

Он кивает и пишет дальше.

– Как дела у Кьяры? – спрашиваю я, выгружая продукты, которые принесла сегодня. Я размышляю над тем, какие из них лучше всего подходят для того, чтобы мои брат и сестра взяли их с собой. Первые несколько дней им придется довольствоваться тем, что я им дам. Позже они смогут питаться в небольших деревнях, которые встретятся им на пути.

– Все хорошо. Она сидит со мной за одной партой, поэтому Паоло терпеть ее не может. – Он грызет свой карандаш.

– Как переводится «Михаэль»?

Я ненадолго задумываюсь:

– Справедливый помощник.

Наш отец тоже заставлял меня и Стар учить имена наизусть. Я уже не помню их все, но многие из них все еще остались в моей памяти.

– Я сделаю нам лимонад. А еще у нас есть немного хлеба.

Когда тонкое душевное равновесие Стар нарушается, она часто забывает о еде. Она и так очень худая и становится все слабее. К сожалению, я не умею готовить так же хорошо, как Феникс. Может быть, стоит сказать ей, чем он занимается: тогда сестра поймет, почему я хочу, чтобы он держался от нее подальше. Тогда она перестанет сердиться на меня. Но я не смею этого сделать.

– Мята закончилась, – говорит Тициан, когда я кладу оставшиеся пироги и кусок сыра на тарелку.

– Тогда я схожу в сад, – отвечаю я. Глупо, но в последнее время я хожу туда чаще, чем надо, и даже знаю, зачем я это делаю.

Тициан смотрит на меня сквозь свои густые ресницы.

– Он ангел, Мун.

То, что мой брат видит меня насквозь, должно было меня удивить, но не удивляет. Единственное, о чем я думаю, это о том, что Кассиэль не похож на других ангелов.

– В любом случае он не вернется, – говорю я. – Кассиэль сказал, что придет только тогда, когда Михаэль ему это позволит. Он сказал мне «прощай».

– Хаамийя – он уверен в себе, – говорит мне Тициан, ухмыляясь. Прежде чем я могу ему что-то ответить, он наклоняется над бумагой и продолжает писать.

Я открываю дверь, ведущую в сад, и подхожу к грядке с мятой. Она растет у стены, словно сорняк. Я срываю пару листочков, встаю и смотрю наверх. Пара ангелов пролетает по небу, но никто из них не пытается приземлиться. Это к лучшему, говорю я себе. Я вовсе не хочу, чтобы он вернулся. Он сказал мне «прощай», и этим все сказано. Нам не о чем говорить, у нас нет ничего общего. Я возвращаюсь к двери и слышу взмах крыльев позади себя. Я оборачиваюсь и так быстро вытаскиваю нож из-за пояса, что он оказывается приставленным к горлу Кассиэля.

– Ого! – приветствует он меня, обнимая за талию. Факт того, что я угрожаю ему ножом, кажется, ни каплю его не смущает. – Не такого приветствия я ожидал.

Смутившись, я убираю нож обратно.

– Что ты здесь делаешь? – Мое сердце бьется быстрее. Он вернулся.

Ангел указывает на мяту, которую я держу в руке.

– Очень захотелось глоток лимонада. Извини, я знаю, что обещал не возвращаться, но…

Я поднимаю брови.

– Мы с тобой договорились, что это неразумно, – ругаю его я, но мои обвинения, кажется, звучат не слишком убедительно.

– Ты сама с собой об этом договаривалась, но я вдруг споткнулся о банку меда и подумал, что ты хотела бы его попробовать. Думаю, Тициану такой лимонад понравится больше.

– Несправедливо использовать моего младшего брата в качестве оправдания.

Он наклоняет голову.

– Если бы ты не была такой упрямой, мне не пришлось бы прибегать к тяжелой артиллерии. Я не причиню тебе неудобств, Мун, – серьезно добавляет он. – Просто поверь мне.

Я сдаюсь. Этому взгляду я ничего не могу противопоставить, как бы неправильно и жалко это ни было.

– Уже достаточно поздно, – обращаюсь я к нему. – Тебе придется выпить свой лимонад как можно быстрее, если ты хочешь вернуться во Дворец дожей или в свой небесный двор во– время.

– Мне хватит пары минут, – весело отвечает он. – Я бы пришел раньше, но не хотел, чтобы кто-нибудь меня заметил.

В моем животе порхают бабочки.