Возвращение ангелов

– Ты наглая и неблагодарная, – отвечает он мне, начиная кружить над площадью со мной наперевес. Я не знаю, куда деть свои руки, и хватаюсь за его пояс, чтобы удержаться. Это немного неудобно, но все же удивительно: холодный воздух гладит меня по волосам, и мне кажется, что я в невесомости и в безопасности. Мы молча наблюдаем за людьми, в панике пытающимися сбежать с площади Сан-Марко. Солдаты городской стражи безжалостно с ними борются. Они ничем не лучше ангелов, не добрее их. Руины собора блокируют людям один путь отступления, а новая стройка – другой. Они могут сбежать только по паре переулков, которые слишком узкие для того, чтобы всем хватило места. Любой, кому не повезло упасть на землю, будет растоптан. Люцифер спас меня от такой судьбы.

– Не очень приятное зрелище, не так ли? – спрашивает он. – Я не рассчитывал, что увижу тебя там. Думал, что ты умнее. Не знаю, почему я вообще туда полетел.

– Я бы туда не пошла, если бы мне не надо было найти брата, – защищаюсь я. – Ты вернешь меня обратно или у тебя какие-то планы на меня? Мне все еще нужно его искать.

Хватка Люцифера усиливается, когда он опускается вниз. Он почти стоит в воздухе, время от времени взмахивая крыльями.

– Значит, беспечность в вашей семье передается по наследству.

Сейчас я даже не могу ему возразить.

– Ты знала кого-нибудь из осужденных? – внезапно спрашивает он.

Мои руки сразу же потеют. Поэтому он вытащил меня оттуда? Я смеюсь. Конечно, зачем еще. Он точно не филантроп.

– Нет, – коротко отвечаю я. – Я их не знала. Кроме того, их так пытали, что я не могла разглядеть их лица.

Надеюсь, он не слышит, как громко бьется мое сердце.

К нам подлетает какой-то ангел. Судя по всему, падший, потому что на его груди изображен знак Люцифера.

– Те трое уже мертвы, – объясняет он, не удостоив меня взглядом. – Мы опоздали.

– Думаю, Рафаэль так все и планировал, – говорит Люцифер. – Собери наших людей, Балам. Нам нужно отступить.

Ангел кивает и улетает прочь. Я так часто вижу полет ангелов, что, может показаться, я должна была привыкнуть к этому. Но когда они раскидывают свои крылья и взмывают в небо, это всегда прекрасное зрелище. Я почти забываю, какие они на самом деле безжалостные существа.

– Что ты хотел от этих людей? – любопытствую я. – Почему ты меня о них спрашиваешь?

– Я хотел знать, являются ли они членами Братства Света. А ты видела их в ночь взрыва.

– Это вопрос или предположение? – Я никого не выдам Люциферу. То, что он мне только что помог, ничего не меняет.

– Если ты считаешь, что можешь держать меня за идиота, то ошибаешься, Мун де Анджелис. – Он спускается на брусчатку площади Сан-Марко и так внезапно отпускает меня, что я спотыкаюсь.

– Ты как всегда дружелюбен, – шиплю я, пытаясь несмотря ни на что сохранять нейтральное выражение лица, когда поворачиваюсь к нему. – Можно мне уже идти? Или я твоя пленница?

Он хмурится, прищуривая свои темные глаза.

– Я только что спас тебе жизнь. Это было более чем дружелюбно.

Вместо того чтобы ему ответить, я делаю глубокий вдох. Толпа уже рассосалась. Остались только мертвые осужденные и некоторые раненые. Я не смотрю на место, на котором линчевали трех мужчин. Ужасно, что произошло с нами, людьми. Всего лишь восемь лет, и все годы цивилизованности на ветер. Теперь мы не думаем о наших ближних. Человек человеку волк. Мать неоднократно рассказывала мне о правильности учения философа Томаса Гоббса[24]. Сегодня оно так же правдиво, как и в его времена.

Я оборачиваюсь и ухожу, не попрощавшись с Люцифером. Но, когда я подхожу ко входу в библиотеку, кто-то открывает дверь изнутри. Я смотрю в голубые глаза своего брата. От облегчения я прислоняюсь к стене дома.

– Я думала, что ты где-то на улице! – бормочу я, обхватывая его лицо руками и проверяя, в порядке ли он.

– Я же не идиот, чтобы идти в эту толпу. Мы с Паоло наблюдали за происходящим из окна.

Позади меня раздается звук, похожий на смешок, и только сейчас я замечаю, что Люцифер все это время шел за мной. Всегда приятно опозориться перед ангелом. Господи, как я его ненавижу.

– Пойдем наверх, – говорю я, не оборачиваясь. – Мне нужно обработать раны. – Я собираю всю свою оставшуюся гордость в кулак и толкаю Тициана вперед.

– До скорого, Мун, – говорит Люцифер позади меня. – Смотри, куда идешь.

Я не отвечаю ему и захлопываю дверь прямо перед его носом.

– Он вытащил тебя оттуда, – с благоговением говорит Тициан. – Он с тобой по небу летал!

– Не стоит кричать об этом на каждом углу, – отвечаю я. – Он сделал это только потому, что хотел спросить меня, не знаю ли я кого-нибудь из троих осужденных.

Глаза Тициана округлились:

– И что? Ты их знаешь?

– Конечно нет, а даже если знала бы, я бы вряд ли ему об этом сообщила.

Стар обрабатывает мои раны самодельной йодовой настойкой. Для того чтобы ее изготовить, она регулярно сжигает водоросли, которые прибивает водой канала к стенам нашего садика. Получившийся пепел она смешивает с водой до состояния серо-коричневой кашицы. Эта штука очень сильно жжется и воняет, но я, стиснув зубы, терплю.