Возвращение Артемиды

На треноги встали цифровая видеокамера, фотоаппарат с телеобъективом, электронная подзорная труба. Предварительно затянув окно специальной, прозрачной с одной стороны, зеркальной пленкой, Мокшин пододвинул к окну подзорную трубу и прильнул к окуляру глазом. По двору станции шла землянка в белом халате. В ее руках был белый сундучок с красным крестом на крышке. Женщина подошла к Фаэтону медицинской службы, открыла дверцу и села в него. Выпустив клуб сизого дыма, Фаэтон тронулся с места и медленно покатил к воротам.

Мокшин оторвался от подзорной трубы и, сладко потянувшись, пошел на кухню, где давно уже призывно свистел чайник. В комнату он вернулся с кружкой чая в руке, из который исходил ароматный парок. Сделав глоток, Саша поставил кружку на подоконник и начал настраивать фотокамеру.

Сделав пару пробных фотоснимков, он скоммутировал ноутбук, который так и остался лежать в одном из чемоданов, с видеокамерой. Прошелся пальцами по клавиатуре. Еще мгновение, и собака, рысью бежавшая через двор станции, появилась на мониторе компьютера. Изображение было великолепным. Мокшин нажал несколько кнопок и изображение увеличилось, можно было даже разглядеть, что у собаки мокрый нос. Саша сделал еще один вкусный глоток из кружки и снова посмотрел в подзорную трубу.

Кроме собаки во дворе станции никого не было. Мокшин медленно осмотрел его и перевел окуляр трубы на прилегающие территории. Вплотную к забору станции стояли деревья, образовывая небольшой, почти во всю длину дома, сквер. Высокие фербийские тополя так плотно смешали между собой свои ветви, что лучи солнца с трудом проникали меж зеленых листьев.

Саша вернул свой взор на двор станции. Кроме собаки, разомлевшей у крыльца под солнцем, там по-прежнему никого не было. Мокшин включил в видеокамере режим съемки каждые три секунды кадр, а сам уехал домой. В этом режиме модуля памяти хватит на тридцать суток.

Вечером, когда Салис вошел в свой кабинет, Шальшок сидел возле своего стола, руки в карманах и раскачивался на стуле. Инспектор остановился на мгновение, посмотрел в глаза напарника и прошел к раковине.

— Рассказывай, — сказал Лоун, набирая в пригоршню холодную воду и бросил ее себе в лицо.

Шальшок встал со стула, неспешно подошел к окну.

— Вчера в лесу мы смотрели на труп Игнатюка Петра Константиновича, — сказал Монлис, садясь на подоконник рядом с раковиной. — Тридцать восемь лет, художник.

— Хронический алкоголизм, цирроз печени, в начальной стадии, — добавил Салис, закрыл кран и вытер руки полотенцем.

— Линлос звонил? — Да.

— У Петра есть родной брат, Андрей. Работает водителем автобуса. Я проверил клинику, к которой приписан их автопарк. Два клиента клиники пропали без вести. Один под Новый год, другой в два месяца назад.

— Ну а причем здесь брат — алкоголик? — спросил инспектор.

— Они близнецы. В тот день, когда пропал Петр, Андрей ждал его в гости.

— Их перепутали, — сообразил Салис. — Они напали на брата-близнеца. А когда вскрыли его и увидели гнилую печень, просто закопали труп в лесу.

— Получается так.

— Завтра поедем в лес и еще раз все осмотрим, — сказал Салис, садясь за свой стол. — Сегодня на чердаке дома нашли повешенного неонациста. Умышленное убийство. Хотя, конечно, все пытались обставить как самоубийство. Рядом с убитым я нашел зажигалку. Если она принадлежит убийце, то мы его знаем.

— Кто? Салис вынул из кармана пластиковый пакет с найденной на чердаке зажигалкой и передал напарнику. Шальшок взял её в руки, прочел надпись.

— Со щитом или на щите… Лозунг легионеров Рима. Убийца землянин.

— Я возил ее Неверову. Он сказал, что лично сделал эту надпись, а зажигалку подарил Резнику перед первым штурмом.

— Второй раз, — протянул Шальшок. — Второй раз он был рядом с трупом бритоголового.

Однако, тенденция.

— Брать его не имеет смысла. У нас нечего ему предъявить, кроме этой зажигалки.

Никаких доказательств. Следить тоже не с руки. Человек опытный, заметит — ляжет на дно.

В дверь постучались и она тут же распахнулась. На пороге стоял Хейлок.

Его лицо просто излучало счастье.

— На сегодня рабочий день окончен. У меня сын родился.

— Да ты что?! — воскликнул Салис. — Это какой по счету? — Третий, — довольно улыбался Хейлок.

— С тебя причитается.

Хейлок, словно культурист, согнул руки в локтях и подтянул к груди пластиковые сумки. В одной что-то дзинькнуло, а из другой торчали кончики стрел зеленого лука. Хейлок призывно мотнул головой. — Пошли. Все уже в комнате отдыха.

До одиннадцати вечера управление имперского сыска гудело тостами за здравие отца, матери и сына. Даже Шайер, заглянувший на шум по пути домой, не отказался от рюмки. Правда, после этого сразу ушел. За что ему все сказали большое спасибо. Не испортил праздник.

На утро Лоун созвонился с Сашей и договорился о встрече на перекрестке возле музея изящных искусств. Салис подъехал к музею минута в минуту.

Мокшин прыгнул в машину к инспектору и та тут же попыталась затеряться в бурном потоке автомашин.

— За городом нашли труп, двухнедельной давности, — сказал Лоун. — Его брюхо распорото от ушей до задницы.