Возвращение Артемиды

Повара неуверенно переглянулись, но решив не перечить облепили стол и

тяжело поволокли его к двери. В этот момент двое охранников вошли в кухню

с противоположной стороны. На секунду растерявшись от увиденного, они

и замерли с широко открытыми глазами. Мокшин не стал ждать возвращения

их сознания. Выкидывая вторую руку с пистолетом вправо, Саша больно ударил

своего пленника коленом ниже ремня и два раза выстрелил. Охранники успели

достать оружие, но не успели выстрелить. Сегодня для них это оказалось

важным.

Сразу же после выстрелов дверь кухни дернулась и, упершись в тяжелый железный

стол, сдвинула его вплотную к косяку. Проход в кухню остался открытым.

В зале клуба послышались крики и шум.

Мокшин, что-то почувствовав спинным мозгом, обернулся, увидел в проеме

второй двери автоматчика, нырнул вправо, перепрыгнув через большие алюминиевые

кастрюли, возвышавшиеся на стойке возле плиты. Голова обо что-то больно

ударилась. Длинная автоматная очередь прошлась по кафельной стене. Саша

спихнул с себя опрокинутые кастрюли и вдруг заметил в узком просвете между

полом и плитой две пары ботинок. Не долго думая он разрядил по ботинкам

всю обойму. Поднимаясь с пола Саша бросил пустой пистолет и хотел было

пристрелить корчившихся на полу охранников, но почему-то не сделал этого.

Над железным столом, прижатым к косяку автоматической дверью, появился

сначала укороченный автомата «AZ-200», а затем и человек в шлеме и бронежилете.

— Чурики! Я свой! — крикнул Мокшин и поднял вверх руки, с повисшим на

указательном пальце «Вальтером» и удостоверением, любезно предоставленным

Бойстрюком.

Как ему показалось, он это сделал вовремя. Ствол автомата дернулся наискосок через всю кухню к лежавшим на полу двум раненным Фербийцем, а затем вернулся

к Мокшину. У стола появились шесть бойцов из группы захвата. Пока первый

держал Сашу на мушке, шестеро перемахнули через стол и начали осмотр помещения.

Наконец, появился Неверов, Сашу сняли с прицела. В помещении клуба «Анаконда»

начался шмон. Один из оперативников Летериса выронил автомат, когда, открыв

морозильную камеру и, выдвинув лоток, увидел две заиндевевшие руки представительницы

земной расы. На ногтях матово-розового цвета серебрился иней. Парой рук

находки на кухне не закончились.

С чувством глубокого облегчения, что операция прошла более менее гладко,

Саша вернулся в зал. Увидев Игоря Константиновича, как и пять минут назад

спокойно сидевшего за столом, он подошел к нему. Казалось, Бойстрюк нисколько

не удивился его присутствию и сохранял олимпийское спокойствие.

— Мальчик, говоришь, пропал… — выдавил из себя Мокшин. — Жена вся извелась…

А ты оказывается гад! Костя Федотов.

— Пошли, — сказал Салис и за плечи развернув Мокшина повел его в сторону

выхода.

Они прошли метров десять, как вдруг Саша вырвался из дружеских объятий,

быстрым шагом вернулся и, наклонившись к самому лицу Бойстрюка, зло прошипел:

— Если ты еще не знаешь, это я плюнул в твою тарелку.

В подтверждение сказанного Саша ткнул себя в грудь большим пальцем правой

руки. Желваки на скулах Бойстрюка дернулись, глаза поднялись и в них мелькнул

огонек. Мокшин заметил это и довольная улыбка медленно растянулась на

его свирепом лице. Салис схватил Сашу за воротник и быстро вывел его на

улицу.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил инспектор, когда они вышли из ресторана.

— Вел-ли-кол-леп-но, — ответил Мокшин.

— Тогда все. Тебе здесь больше оставаться нельзя. Езжай домой. Завтра

созвонимся.

Мокшин в знак согласия кивнул головой и устало побрел вдоль дороги. Он

прошел больше километра, словно в пальто, кутаясь в смокинг от холодного

ветра, и периодически делая глубокие вдохи пьяняще-свежего воздуха. К

руке, выкинутой поперек движения, одна за другой подъехали две машины.

Саша сел в первую и поехал домой. Уже в машине он почувствовал облегчение.

Как будто гора с плеч свалилось.

А тем временем Шальшок, извиняясь и шаркая ножкой, переписывал всех присутствующих

в «Анаконде». И каждый из них говорил что этого просто так не оставит.

После переписи задержанных отпустили. За исключением персонала, охраны,

Бойстрюка и его совладельца. Этих отвезли в Имперскую тюрьму. Ни на один

из задаваемых вопросов Бойстрюк не ответил.

Шайер сегодня был в ударе. Словно древний Бог землян Зевс, он метал проклятия

в адрес Салиса и Шальшока, неспешно перемещаясь из одного угла кабинета

в другой. Поднятые вверх кулаки сотрясали воздух. Из уст Шайера, словно

бурный горный поток, текла речь о непрофессионализме отдельных служащих

имперского сыска. Подчиненные знали ораторские способности своего начальства,

но такого они еще никогда не слышали. Двадцать восемь фербийцев — следователи

по особо важным и не очень, руководители групп и просто инспекторы, слушали

слегка приоткрыв рот.

— Шальшоку простительно. Он еще, можно сказать, птенец желторотый, — продолжал

орать Шайер. — Но вот какая муха укусила инспектора Салиса, я не знаю.

Это же надо придумать такое! Ресторан каннибалов. И кого арестовали!

Шайер сделал паузу, дабы сильнее подчеркнуть смысл сказанного.

— Двух сенаторов, заместителя прокурора империи, первого советника посольства