Возвращение «Back»

Всю дорогу они шли в тишине. Стало совсем темно. Она взяла его под руку и прижалась к нему. Он молчал. И ничего не чувствовал.

Глава 23

Когда они вернулись домой, выяснилось, что Нэнс забыла ключи. Им пришлось звонить. Послышались мелкие шажки миссис Грант. И дверь распахнулась.

— Вот и вы, — с упреком, на лбу — растрепавшаяся прядь. — У него случились конвульсии, — и зарыдала: — Бедный, бедный мой, как же ему плохо! Но заходите же скорее.

Она даже не взглянула на Чарли.

Обе женщины поспешили наверх.

— Дождись меня. Не уходи, — бросила мисс Витмор.

Но мысли его были все еще там, где он целовал эту девушку. И только войдя в гостиную и увидев опрокинутый стул, он наконец сообразил, что случилась беда. И сразу дом наполнился зловещими и неприятными предчувствиями.

Он вернул на место стул и вдруг услышал, как к дому подъехала чья-то машина.

Приехал врач.

Чарли пришлось самому открывать дверь.

— Что у вас?

— Не знаю.

— Как же это? — сказал врач и, поднявшись наверх, исчез в мертвой тишине. Он его явно презирал.

Чарли вернулся в гостиную, некоторое время в растерянности ходил по комнате. Сел. Закрыл голову руками.

Дом замер. Хуже всего была полная, абсолютная тишина. Шло время. Жгло опаленные закатом веки. Он до красноты расчесал глаза. А что, если вся эта история окажется очередной Дот Питтер? Да и сам он — безнадежный случай. Правильно сказала Нэнс. Копуша. Он не успевает за собственной жизнью. Тот эпизод, на работе, когда она расплакалась и он коснулся губами ее волос, кончился тем, что он, в конце концов, оказался у Нэнс, после чего пригласил Дот к Джиму Филипсу, что, в свою очередь, вернуло его назад к Нэнс, и вот он здесь.

— О, Роза, Роза! — беззвучно воскликнул он. — Как ты могла?

Впрочем, ему давно было все равно. И он заплакал.

Ему казалось, что он снова там, в лагере, как обезьянка, повис на колючей проволоке и тянет через нее лапки.

Вдруг кто-то тронул его за плечо. Это была Нэнс. Она вошла тихо, как по воздуху, он даже не слышал ее шагов. Чарли резко выпрямился и, не глядя, отошел к черному замаскированному окну.

— Не терзай себя, это моя вина, — сказала она.

Он стоял к ней спиной и думал о поцелуе.

— Ну не расстраивайся так, слышишь? Ты не виноват. Это же я повела тебя гулять. Ты меня предупреждал. А я тебя не послушала.

Она не решалась продолжить. Ей надо было передать просьбу миссис Грант. Дело в том, что, пока доктор осматривал старика, та попросила ее уговорить Чарли переночевать, чтобы в доме был мужчина. Но теперь, после его реакции на их невинный поцелуй, Нэнс боялась. Она была уверена, что он поймет все, как всегда, по-своему и решит, будто у нее есть на его счет намерения. Хотя, с другой стороны, это был единственный верный способ оставить его до завтра. И она отважилась.

— Можно тебя попросить? — тихо сказала она. Он молчал. — Не уезжай в Лондон. Ты не успеваешь к последнему поезду. Ложись, пожалуйста, на диване. Там тебе будет удобно.

Он напряг спину и ей показалось, он вот-вот откажется.

— Будь другом, Чарли, пожалуйста. Тебе завтра не идти на работу.

И он решил, так тому и быть. Раз она просит, значит придет.

— Хорошо, — сказал он и прочистил нос.

— Спасибо, — она поняла, что обрекает себя на еще большие неприятности. — Прости, мне пора возвращаться к старикам, но я к тебе спущусь и раздобуду что-нибудь перекусить. И не забудь, ты никуда не едешь, слышишь? И чтоб сидел на месте.

Наступило молчание. И он решился. И, даже не смея надеяться прочесть в ее глазах то, на что и не дерзал рассчитывать, повернулся. И понял, что один. И больше не знал, что подумать. Зато уже решительно знал, чего хотел.

Он увидел кошку. Она неожиданно, точно призрак, возникла в его ногах и глядела на него страшными глазами. Чарли, на всякий случай, отвернулся. Но кошка, решив по-своему, запрыгнула к нему на колени и тяжело легла, громко урча всеми своими котятами. Он невольно погладил ее по спинке — следуя всего лишь обыкновенному порыву — так же, как — если бы он только знал — приблизительно час назад его поцеловала девушка. С той разницей только, что девушка та ревновала.

Кошка линяла и, вот тебе раз, все пальцы теперь были в шерсти. Ему захотелось встать и сполоснуть руки. Но он даже боялся пошевелиться из-за этого чудовища. Но нет же, думал он, все-таки этот поцелуй неспроста; и он определенно что-то значит; наверняка это к чему-то; вроде за людьми не водятся такие игры; Дот — не в счет; там все было из-за его нерасторопности; Нэнси права, он копуша; да, но сейчас-то куда бежать сломя голову? Она же сама отвернулась; тогда зачем так уговаривала его остаться? И он вообще перестал что-либо понимать.