Возвращение Бессмертного

Маргарита пришла в отчаяние. Да что ж такое?! Неужели она опять всё испортила? Опять хотела, как лучше, опять не послушала Лику, и вот результат. Прожжённый дворцовый интриган видел и понимал всё, несомненно, лучше неё.

Она стукнула кулаком по стене, стараясь побольнее, взглянула смятенно.

– Что же делать?

– Помаленьку тут надо заходить в тему. Потихоньку. А не так, как ты. Сначала бы царицу обработать, законы поправить. А потом уж голубков наших сводить, раз уж не могут друг без друга.

– Да, но теперь…

– Беги давай обратно и вытаскивай подружку. Скажи, что передумала, что и пяти минут без неё не можешь. Что Иван ей не пара, да без разницы что – просто вытащи.

– Да они уже там…

– Что?

Маргарита отчаянно посмотрела на дьяка. Как бы ему сказать, чтоб понял без слов?

– Одни.

Дьяк плюнул в досаде.

– Ох ты ж, навязалась на нашу голову, Кошкина! – он развернулся, разоряясь на ходу. – За какие грехи ты нам послана?! Ни мальчишка, ни тот парень не доставили бы столько…

Маргарита слушала удалявшийся голос дьяка, и в глазах у неё закипали слёзы. Да уж, не поспоришь. И с Костей, и с Никитой тут явно было бы меньше проблем, чем с ней. И что её вечно тянет, куда не просят? Делала бы всё по правилам, по инструкции и всё было бы зашибись. Как у Никиты, например. Добился же он своего… с этой… как её…

* * *

Впервые в жизни Никита не знал, что делать. Что ещё хуже – он не знал, чего хочет. Он оказался в абсолютно незнакомой ситуации, и это пугало его больше всего остального.

Раньше в его жизни всё было просто. Он не ставил перед собой недостижимые цели. В каждый конкретный момент он знал, чего хочет, и не мучился сложным выбором.

Ещё в седьмом классе он решил, что хочет быть следователем, и пока одноклассники метались, не зная, что предпочесть, спокойно готовился к поступлению в академию МВД. Родители отговаривали, но он всё равно пошёл. Ему нравился розыск, и он был уверен, что это его дело.

Когда он решил жить отдельно, точно так же спокойно поставил родителей перед фактом и съехал на съёмную квартиру. Деньги зарабатывал, тренируя детей в местной конноспортивной школе, в которую сам ходил несколько лет.

Если ему нравилась девушка, он подходил и знакомился. Если были перспективы – ухаживал, если нет – отставал. К отношениям относился спокойно и деловито, как и почти ко всему в жизни, здраво оценивая и свой уровень, и свои возможности и не пытаясь прыгнуть выше головы.

Друзья и ровесники удивлялись его спокойствию и рассудительности. Они страдали от несовершенства мира, от несправедливости своего места в нём. Никита же был уверен, что в мире всё так, как должно быть. Есть то, что есть, и с этим надо работать. Не нравится – меняй. Или меняй своё отношение. Мир не подстроится под твоё представление о нём. А если ты не подстроишься, всю жизнь проведёшь несчастным. Или сойдёшь с ума.

И вот он попал в ситуацию, которую не может изменить. И не может изменить отношение к ней. И даже решить для себя, чего он хочет, тоже не может, хотя с этим-то как раз у него раньше проблем не было.

Он не знал, чего хочет, – возвращения Бессмертного или его провала. Первое отправляло мальчика домой, а это было правильно. Ради этого всё и затевалось. Скорее всего, ускорится и их с Кошкиной возвращение, и это тоже должно быть правильно. Должно ли? В этом Никита уже не был уверен.

Ладно, что там думает Маргарита, но он не хотел возвращаться. Он знал, что его ждут. Его ждёт Шмидт, друзья, родные, но он не хотел возвращаться. Не хотел расставаться с Еленой и не хотел видеть её рядом с Бессмертным.

Но он никуда не мог деть честное признание – Елена не его уровень. И просто не его. Она – женщина Бессмертного, она одержима его возвращением и готова сжечь ради этого половину мира, а если понадобится – и вторую. Она не успокоится, пока не добьётся своего и не станет счастлива, и он, Никита, никогда не станет для неё заменой Бессмертного.

Это он понимал. Раньше в таких ситуациях он спокойно признавал реальность и просто отходил. Но сейчас не мог.

Он был влюблён в Елену и ничего не мог с этим поделать. Он думал о ней всегда. Он хотел её каждое мгновение, когда видел и не видел, и знал, что не посмеет прикоснуться к ней без разрешения. Каждый день он с трепетом ждал момента, когда Елена позволит ему взять себя на руки и вынести за стены башни. Он наклонялся, брал её под колени, придерживая другой рукой за спину и иногда осмеливаясь посмотреть в насмешливые зелёные глаза.

С трудом сдерживая себя, он шагал сквозь стену и осторожно опускал её на каменные плиты площади. Искардей уже ждал хозяйку. Он угрожающе вставал на дыбы, размахивая тяжёлыми крыльями, и тут же, по знаку Елены, покорно пригибался всеми головами к земле, брал её за талию и поднимал на спину. Елена ласково и снисходительно кивала Никите, сообщала (или не сообщала), когда её ждать, поднимала Змея в небо и улетала в очередной налёт.