Возвращение блудного Брехта

— А что мать Анны — Екатерина Ивановна? Она тоже будет гулять. Брехт тут, пока болел одну интересную трехходовку задумал и главным действующим лицом в ней должна стать именно герцогиня Мекленбург-Шверинская Екатерина Ивановна.

— Не говорила с ней. Она…

— Не пойдёт так, Анхен. Или ты поговори, или я давай. Есть у меня прожект один и она мне нужна здоровой и полной сил для него.

— Она со своим театром из крепостных возится целый день.

— Анхен, она нужна. Отечеству нужна.

— Я поговорю…

— Нет. Не надо «говорить», нужно убедить. — Брехт точную дату смерти не знал, но что она умрёт задолго до коронации дочери — это точно.

— Нужна здоровой и полной сил.

— Убедю.

Глава 20

Событие пятьдесят третье

Опасности лучше идти навстречу, чем ожидать на месте.

Александр Васильевич Суворов

— Травка зеленеет, солнышко, блестит, ласточка с весною в сени к нам летит, — Брехт решил развлечь императрицу виршей, когда она вздыхать начала. Притомилась. Верстовой столб, что поставили специально в месте, где им нужно разворачиваться и идти взад, уже виден был. Пять километров, тьфу, вёрст прошагали.

Бабах. Бабах. Над кустами метрах в пятидесяти от дороги вспухли два белых облачка дыма.

Бирон лопушистый, так бы и стоял, открыв от удивления рот. Кто это там в кустах смеет палить так близко от Анхен? По счастью, Брехт поступил совершенно по-другому. Он приобнял Анну за талию сзади и, резко поставив переднюю подножку, повалил её в дорожную пыль. Сам бухнулся сверху. Опомнился, перекатился ближе к пацанке — Леопольдовне и за подол платья дёрнул её к земле. Повалил рядом с Анхен.

Бабах. Бабах. Над кустами в том же месте нарисовались ещё две серо-белые тучки.

— Лежать! — рыкнул Иван Яковлевич на ворохнувшуюся под ним Государыню.

Потом огляделся. Ссуки! Мать их! Воины! Преображенцы стояли и разглядывали кусты у дороги. Зелёно-красные горе воины находились примерно в двадцати метрах от того места, где сейчас лежали Бирон с Анхен, и стояли считали ворон. Лейб-гвардейцы, чёрт бы их побрал, те которым следовало охранять императрицу настоящую и будущую.

— Ванька! Это враг! Командуй атаку! — заорал через пару секунд, оценив обстановку, Брехт Ивану Салтыкову. — Бегом! В атаку! — стоит ресницами хлопает. Понаберут, блин, по объявлению. А сейчас ещё и по родственным связям. Как с таким войском воевать?!

— Плутонг, по кустам огонь! — наконец, проснулся брательник царицынский.

Иван Яковлевич снова, теперь уже внимательно, осмотрел поле боя. Скорее всего, в тех кустах засада была. И хотели убить именно его и Анну Иоанновну. Не срослось, две первые пули прошли мимо, а третьей и четвёртой он надежды не оставил. Целились в стоячих, а они с Анхен резко упали. Сколько их там может быть? Не больше четырёх человек. Иначе бы и выстрелов было больше. И что они сейчас будут делать? Перезаряжать ружья? Нет. Не самоубийцы там, а убийцы. Что он бы сделал? Во-первых, попал бы. Ну, ладно. А дальше. Во-вторых, сразу после выстрела, побросав винтовки — штуцера или ружья, бросился бы со всех ног подальше отсюда. Куда? В лес? Он бы побежал не от дороги, а параллельно ей. Ведь преследователи точно побегут от дороги, если не будут видеть покусителей. Он бы побежал вдоль дороги назад, именно туда в последнюю очередь кинутся преображенцы, потеряв несколько минут, а то и весь десяток этих минут. Нормальный человек, не больной и одноногий, за это время пару километров пробежит, ищи потом ветра в поля. Иголку в стоге сена.

Это рассуждения выглядели громоздко, а пронеслось все эти мысли в мозгу у Брехта в долю секунды. Он ещё раз шикнул на Анхен:

— Лежи! — И бросился по диагонали вправо, к кустам. Тут покос, должно быть, у крестьян, кусты не прямо у дороги росли, а метрах в пятидесяти — семидесяти ровной линией и регулярное скашивание молодой поросли не позволяли им разрастаться.

Одному против четверых выходить было ссыкотно, но весь плутонг красно-зелёный уже топал ботфортами в сторону развеивающихся потихоньку пороховых облачков над кустами. И впереди размахивая шпагой вприпрыжку нёсся Иван Салтыков. Не на кого надеяться. Иван Яковлевич вынул из ножен кортик, по образцу кортика адмирала Синявина, сделанного ему пока он болел, и пригибаясь, побежал наперерез предполагаемому врагу. Отступить потом всегда можно будет.

Увидел их Брехт почти сразу. Да, никто сейчас не думает о защитной окраске мундиров, все стремятся, как петухи, яркостью и золотом друг друга перещеголять. Зря. Двое бежали, как он и предполагал параллельно дороге в сторону Измайлова. Красно-синие мундиры отчётливо видны были сквозь только начавшие опушаться молодыми малюсенькими пока листочками придорожные кусты. И запах сразу подсказал, что это за кусты. Стойкий запах смородины ни с чем не спутать. Были среди них и более высокие растения, это должно быть черёмуха со своими чёрными почти ветвями и начавшимися распускаться серёжками.