Возвращение блудного самурая

— Убирайся, — сквозь зубы процедила Серафима Максимовна. — Жалкий глупец! Надо было тебе рот заткнуть.

— Кишка тонка! А вот Аркадий мог бы, а ты без него словно китайский болванчик, только без головы, в которой вся фишка!

— Я, конечно, извиняюсь, — деликатно кашлянула Лолита, — о чем речь? Тревожить светлую память родителей я не позволю! И я требую разъяснений…

Петр Евгеньевич тяжело поднялся с места.

— Святое неведение. Я пришел с предложением купить вашу лавку. Деньги дам приличные. Сразу за все вещи и помещение. Я расширяю бизнес, и поверьте, больше, чем я, вам никто не предложит. Так что подумайте, это — лучшее предложение.

— Уходи, — подтолкнула его мрачная Серафима Максимовна, которая с начала разговора постарела лет на пять.

— Простите, но я сейчас не думаю о продаже, — поддержала Лолита.

— Это реальные деньги, смотри не прогадай! Подумай! — И уже чуть ли не с улицы Петр Евгеньевич неожиданно прокричал: — А папаша твой убийца, и возмездие неизбежно! Не ему, так тебе как его наследнице! Захочешь пообщаться — приходи. Расскажу много интересного!

— Что он говорит? Кто такой Давид Альбертович Ру? — спросила Лолита, когда Серафима Максимовна вернулась, закрыв за непрошеным гостем дверь.

— Не слушай его, несет бред, старый маразматик! Он всегда завидовал Аркадию, вот и хочет очернить! Зря мы его вообще пустили!

— Нет, вы что-то скрываете. Что вам известно?

— Еще ты меня доставать будешь! Пей и закусывай! Я ничего не знаю! Единственное, в чем виновата, что у меня с твоим отцом была связь, но за давностью лет меня можно простить! А этот гад просто довел меня!

— Но вы не будете продавать магазин? Я только что на работу устроилась, — пискнула Каролина.

Похоже, в этот вечер каждого волновали только собственные проблемы.

— Этому злобному дядьке я точно ничего не хочу продавать. Он же ненормальный и явно не желает нам добра, — вздохнула Лолита. — Хотя…

— Что? — вздрогнула Серафима Максимовна.

— Приличная сумма мне бы не помешала. Я ему еще набавлю цену за моральный ущерб от его рассказов. Я бы лучше парикмахерскую организовала, в этом хоть что-то понимаю. А антикварная лавка — слишком сложно для меня. Он хочет купить, так, может, и продать? А вы поможете все описать и оценить, чтобы не обманул, — задумчиво произнесла Лола.

— Так я без работы останусь? — опять пискнула Каролина.

— Да при чем тут ты?! Человек свою судьбу решает, — рассвирепела Серафима Максимовна. — Сможешь работать и на этого придурка! Он один все равно не справится!

— Я у него не хочу. Неприятный дядька, — по-детски ответила девушка, премило хлопая ресницами.

— А вот у тебя, Лола, совсем стержня нет! Куда ветер дунет, туда и плывешь, — обратила свой гнев на Лолиту Серафима Максимовна. — То продать, то не продать! Пришел старый козел, и опять — продать! Уже определилась бы ты как-нибудь! Чего мечешься?

Лола, насупившись, разлила всем выпивку.

— За нас! Если бы вы знали, какой у меня стержень внутри образовался в последнее время! Просто стерженище! Только он горит, пылает, поет и болит прямо вот здесь вот, — показала она на сердце.

— Это он закаляется в накале страстей, — усмехнулась Серафима Максимовна, — словно в кузне.

Лолита вспомнила, что всегда считала себя гордой и неприступной женщиной. Проведя ночь с Леонидом, она запретила себе искать с ним новых встреч. Она попрощалась с ним мысленно навсегда, а уж сколько времени эта боль будет выходить из сердца, Лола не знала да и знать не хотела. Ей было плохо и тошно, и отвлечь себя от горьких мыслей Лола могла только шампанским, чувствуя себя никчемной и никому не нужной. Шампанским отвлекалась каждый день.

— Выпьем, — прервала ход ее невеселых мыслей Серафима Максимовна.

Лолита кивнула.

— Хватит уже, мне плохо, голова кружится, — подала голос Каролина.

— Молодежь, молчать! В бой вступает тяжелая артиллерия! Еще наливай! Пли! То есть пей, — приказала Серафима Максимовна с раскрасневшимся лицом, демонстрируя боевой настрой.

Глава 17

Лола пребывала в состоянии полусна, полусмерти, полуперехода из одного мира в другой. Она словно плыла в липком густом тумане, больше напоминающем болото и засасывающем ее медленно и неотвратимо. Тяжелые веки, налитые свинцом руки и ноги и очень тяжелая голова. И не видно конца, только бескрайность трясины. А сил у нее совсем не осталось. Лола понимала: или пропадет в болоте, или… Она с трудом открыла глаза и вдохнула воздух.

Лолита не сразу сообразила, что лежит на узеньком диванчике в подсобном помещении своего антикварного магазина. В маленькой комнатенке-душегубке со спертым воздухом. Лолита с трудом вспомнила, что произошло вчера вечером и как она здесь оказалась. Они все-таки напились… Лола увидела спящую на коврике Серафиму Максимовну и упавшую головой на стол Каролину.

— Все в дрова, — резюмировала Лола.

Серафима еще и храпела как сломанный трактор.