Возвращение блудного сына

— Сердишься… Хлопнули мы твоего дружка… Ну, теперь нам с тобой счеты сводить не время. А кой с кем другим — надо бы. Я и бежать-то теперь задумал — хотел до него добраться.

— И далеко надо добираться? — Голос агента стал тусклым, безразличным.

— Не знаю, — вздохнул бандит. — Но я… все равно нашел бы… Ох, тяжко мне, опер… Он шибко крепкий мужик, этот Лунь. Прибрал нас к рукам, старый Иуда. Всю шпану держит. Один Черкиз остался… Кто там вперед друг другом подавится… скорей бы уж… Боль какая, если б ты знал… А то, что я с ребятами в домзаке оказался, — тоже их дело, чую… Верно, нет?

Оперативник пожал плечами. Действительно, кто-то неизвестный позвонил в губрозыск и назвал адрес, по которому второй день гул яла банда Кутенцова в полном своем составе.

— Да, крупное мы дело готовили, да не повезло мне, видишь… Как задумали его сладить, собрал нас Лунь втроем — меня, Рыбку покойного и Черкиза — обговаривать. Гляжу — что получается? По условию Лунь с Черкизом почти все забирают, а нам с Рыбкой — шиш! Ну, я сижу, помалкиваю — ученый! — только бы, думаю, отсюда теперь уползти. А Рыбка зашебутился: да кто вы такие, я своих ребят под расстрел за гроши не поведу, и идите вы все со своей лавочкой, я и сам с этим делом как-нибудь управлюсь… Тут Лунь — божий одуванчик — достает ножик, и Рыбку по горлу — чирк! Чуть всю башку напрочь не отмахнул — вот так! Я сам еле оттуда убрался, а Рыбкины ребята ко мне перешли. Теперь нам всем хана, а они скалятся небось, сволочи… уххх!.. — Кот задохнулся от ярости. Откинулся на подушку. — Давай, опер, работай, выйдет им от меня гостинец, если справишься. Слушай сюда…

Выслушав Кота, Баталов сунул в карман блокнот, поморщился:

— Не густо ты мне насыпал, Дима. Ни одного адресочка. Сколько по этим данным еще работы — месяц, год? Ладно, спасибо и на том.

— Если бы я знал… — хрипел Кутенцов. — Они сильно закопались, никого к своим берлогам не пускают. Лунь сам меня, в случае чего, находил — у него чутье собачье… — Он уже сильно устал от разговора, выдохся, время от времени прерывался, впадал в забытье и тогда плел околесицу. Перестал говорить, повел мутнеющим взором: — Кажись, всё…

— Слушай, Кот. — Михаил наклонился к самому уху бандита: боялся, что тот снова потеряет сознание. — Кто тогда, на рынке, Дроздова от нас увел? Среди задержанных его нет, твои ребята его тоже толком не знают, самого Вальку спрашивали — молчит, зараза. Он вообще все молчит. Может, ты скажешь?

— Нет, не скажу. — У Димки то ли усмешкой, то ли судорогой повело уголок рта. — Хватит… Если сумел на облаве от вас уйти — толковый, значит, парнишка. А я было согрешил на него… Ти-ше… Попа бы мне теперь… что же они, сволочи, я ведь просил… по-па-а… — Он начал выгибаться, закидываться.

Баталов отошел к зарешеченному окну. Когда он обернулся, Кутенцов лежал на койке тихий, вытянувшийся, примяв ладонями скомканную его смертной судорогой простыню. Михаил вышел в коридор и позвал фельдшера с корпусным.

В губрозыск он все равно не успел: опергруппа уже выехала. Баталов изругался, побежал ловить извозчика. Долетел на нем до берега реки, долго искал лодку, чтобы переправиться. Наконец удалось уговорить какого-то рыбака. Затемно уже добрался до ждущего опергруппу за плесом катера и от него двинулся к виднеющимся вдалеке огням деревни. Но не прошел и версты — огни стали мерцать, гаснуть, послышался стук выстрелов, и Михаил понял: опять опоздал…

4

Из газеты:

ПРИЗЫВНЫЕ ЧАСТУШКИ

Мил со службы возвратился
И совсем как нехристь стал,
Как вошел — не поклонился
И икону даже снял.
Коли рожь заколосится,
Буду жать и молотить,
Коль ребеночек родится,
Не пойду к попу крестить.
Я милого целовала,
Он всё губы вытирал,
А когда я осерчала,
Гигиену рассказал.

РАБОТУ ДЕМОБИЛИЗОВАННЫМ

На бирже труда к 1 июня было 78 человек демобилизованных. Из них большая часть ходит по полгода и больше.

Льготу, предоставленную демобилизованным постановлением СНК на внеочередное получение работы, при настоящих условиях, когда требования на рабочую силу почти совсем не поступают, использовать нельзя.

Между тем число демобилизованных красноармейцев растет.

И. Баженов