Возвращение чародея

— Как бы там ни было, Озрик совершает ошибку. Будущее эльфов неразрывно связано с будущим Вестланда.

— О чем ты? У эльфов вообще нет будущего.

— Посмотри в зеркало, — посоветовал дон Диего. — Ты — эльф, тебе нет и тридцати. Ты и есть будущее твоего народа.

— Одна ласточка весны не делает.

— Не уверен, что это высказывание применимо к нынешней ситуации, — сказал дон Диего. — В любом случае, Людовик хочет поговорить с тобой до того, как ты отправишься на Зелёные Острова и вступишь в свои права.

— Он так уверен, что я туда отправлюсь?

— А разве ты не собираешься?

— Полагаю, у меня просто нет выбора. Но Людовик не может не понимать, что моё нынешнее положение — не более чем фикция.

— Ты заблуждаешься. По законам эльфов ты являешься их правителем от рождения. Теперь ты совершеннолетний, владеешь Повелителем Молний… Двух мнений быть не может. Ты — король.

— А Зелёные Острова об этом уже знают?

— Полагаю, что да.

— Я имею в виду все острова, а не только тех парней, которые послали ко мне убийц.

— Теперь уже о твоём возвращении знают все.

— Что не исключает возможности появления новых убийц, — вздохнул я. — Как ты думаешь, что я должен сказать Людовику?

— Ты знаешь Вестланд так, как не знает его Озрик. Готов ли ты стоять в стороне, когда армия Восточного континента пройдёт по нему с огнём и мечом?

— Мы должны вступить в войну?

— Думаю, что должны.

— Что по этому поводу думают наши эльфы? Я догадываюсь о мнении Мигеля, оно всегда однозначно. А что скажет Исидро?

— Тебе ещё представится случай поговорить с ним и задать этот вопрос.

— Иными словами, я появлюсь на Зелёных Островах и должен сразу втянуть их в войну. Велика ли эльфийская армия?

— Не слишком велика.

— И ты думаешь, от её участия в войне расклад сил может измениться?

— Несомненно. Учти, сейчас я говорю не только о количестве солдат, которые могут сложить свои головы на поле боя.

— Тогда поясни, что ты имеешь в виду.

— Тысячу лет назад под давлением обстоятельств эльфы вынуждены были уступить своё место человечеству. Они удалились на затерянные в море острова и перестали принимать активное участие в жизни континента. Выбранный путь не принесёт ничего, кроме медленного вымирания всего вашего народа. Оберон это понимал, поэтому большую часть жизни он провёл не на островах, а на материке. Своими действиями он старался привлечь к своей персоне как можно больше внимания. Напомнить людям о существовании эльфов.

— Не могу сказать, что у него это не получилось. Внимания он привлёк немерено.

— Мне не нравится сарказм, который я сейчас слышу в твоём голосе. Оберон был твоим отцом, и он заслуживает уважения.

— Извини. Я всегда думал, что ты — мой отец.

— Ладно, замнём. Всё это довольно сложно для человека твоего возраста.

— По-моему, возраст тут ни при чём. Не думаю, что с годами моё отношение к тебе может измениться.

— Ещё я хотел спросить тебя о твоей спутнице, — сказал дон Диего неуверенным тоном. Похоже, ему было неловко поднимать в нашем разговоре подобную тему. В Гнезде Грифона никто не занимался моим сексуальным образованием.

— Спрашивай, — ободрил я его.

— Она только твой телохранитель? Или нечто большее? И если большее, то насколько?

— Тут тоже всё сложно, — сказал я.

— По-другому в жизни не бывает. Скажи, ты собираешься взять её с собой?

— Ты имеешь в виду — на острова? Наверное. Если она не будет против.

— Судя по её глазам, она пойдёт за тобой даже в ад.

— Надеюсь, до этого всё-таки не дойдёт, — сказал я.

— Если ты возьмешь Карин с собой, на островах у тебя могут возникнуть проблемы.

— И что?

— Ничего. Я просто предупреждаю тебя о возможных неприятностях.

— Может, мне вообще следует держаться подальше от эльфийских островов?

— Этот номер у тебя не пройдёт.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ, в которой обсуждаются весьма важные вещи, события прошлого получают свои объяснения, а главный герой принимает решение отправиться в путешествие по воздуху

Согласно теории одного известного гурмана Вестланда, разум нужен человеку лишь для того, чтобы снабжать тело пищей. Сия теория гласит: коли тело сыто, то и разум временно им не востребован, а значит, движущей силой эволюции являются вкусовые сосочки.

Не знаю, так это или нет, но я давно заметил за своим организмом странную особенность: если я наедаюсь до отвала, то практически теряю способность к связному мышлению. Возможно, когда в работу вступает мой пищеварительный тракт, мозг за ненадобностью просто отключается.

В связи с этим я постарался ограничить себя в еде на приёме, устроенном в мою честь.

Пиршество состояло из четырёх перемен блюд, и никто, кроме меня, ни в чём себе не отказывал. Даже обычно сдержанный Гарланд поглощал пишу такими порциями, словно эта трапеза могла стать последней в его жизни.